Гор. Ворошиловград
К ЧИТАТЕЛЮ!
Вот и четвертая часть моих воспоминаний, где я попытался сказать больше, чем это кажется на первый взгляд. Не знаю, удалось ли мне все представить ярко или нет. Судите сами.
Я льщу себя надеждой, что ты отнесешься к моей просьбе благосклонно и, благодаря этому, получишь если не удовольствие, то, во всяком случае, представление о моих взглядах и суждениях.
При работе над этой частью воспоминаний, у меня сложилось мнение, что я поступил так, как путник, покидающий любимый город. Он оборачивается, чтобы бросить в его сторону последний взгляд. Нечто подобное происходило и со мной, когда я излагал этот отрезок своей жизни. И это естественно. Ведь моя жизнь, если не на исходе, то все же на склоне лет.
Меня, возможно, кое-кто упрекнет, что я, поддавшись излишнему пристрастию, приписываю некоторым моим знакомым больше пороков, чем им свойственно в действительности.
Возможно, но надо иметь ввиду, что я излагаю то, что отложилось в моей памяти и описываю, как я воспринял. Может быть, и есть какая-то доля субъективности, я не отрицаю. Но ведь это естественно и свойственно каждому, в том числе мне, хотя я и старался быть объективным.
Я буду полностью вознагражден за свой труд, если кто-либо из вас готов поверить мне, что изложенные в моих воспоминаниях достоинства и некоторые губительные соблазны, мною не выдуманы, а взяты из жизни. Это как раз то, к чему я стремился.
Ведь все достоинства этих воспоминаний не в их художественности, а в достоверности фактов и их истинности. А Истина, как известно, всегда восполняет недостатки, которые я, возможно, допустил.
Июнь месяц 1981 года.
Никогда не следует забывать, что человек - поистине поразительное создание природы. Не случайно, на протяжении многих веков не прекращаются исследования и споры о сущности и природе человека.
Одним из важнейших вопросов физиологии высшей нервной деятельности человека является разработка проблемы иммунитета, под которым понимаются важнейшие возможности нашего приспособления к действительности, присущие человеческой психике.
В качестве защитников организма, в реакциях иммунитета появляются разнообразные процессы, которые в психике человека проявляются в виде представлений, мыслей, чувств.
Психологическая защита обладает огромными возможностями перестройки личности человека для наиболее экономного и эффективного приспособления к конкретным ситуациям и защиты от психически вредных обстоятельств. В силу этого мы всегда должны не прекращать заниматься самосовершенствованием, самовоспитанием. К сожалению на эту сторону жизни человек мало обращает внимания. Это происходит по разным причинам, но в первую очередь, из-за нашей лености. Мы, часто сами не желая и не сознавая этого, становимся лентяями. А как бы выиграло страдающее человечество, если бы мы все активно и повседневно занимались самосовершенствованием. Нельзя пассивно созерцать свое стихийное становление, происходящее помимо нас по мере нашего взросления и усложнения форм участия в жизни общества. Надо быть активным творцом самого себя. И тогда вы получите относительно четкое представление о соразмерности собственной личности и окружающего вас мира.
Никогда нельзя сужать и обеднять свой внутренний мир. Такое сужение может вызвать сильное преувеличение и переоценивание мелких неполадок в вашей жизни, которые могут стать ранящими, травмирующими психику человека. Вот почему важно не терять правильного масштаба в оценке событий.
Прежде всего надо следить за тем, чтобы вам удавалось сохранить гармонию между вашими убеждениями, взглядами, суждениями с одной стороны и поступками, повседневными действиями, - с другой. Воспитание такой гармонии является сложным и трудным процессом, но это необходимо. Его надо начинать с детства. Нужно каждую мысль доводить до конца, каждое действие порождаемое мыслью, завершать. Такое сочетание у взрослых можно достичь только при постоянном самоконтроле, ежедневной проверке мыслей и действий.
Гармоничность должна быть во всем, и только она может оградить вас от излишеств - в труде, в веселье, огорчениях, общительности, уединении, критическом самоистязании и безграничном всепрощении.
Возможно, вы спросите меня – какое это имеет отношение к здоровью?
Психологи утверждают, что самое прямое. Любой психический вид деятельности сопровождается напряжением. Произносит ли человек фразу, испытывает ли чувства, совершает ли поступки, - во всех этих случаях психическим явлениям сопутствует субъективное чувство напряжения. Все это не вредит здоровью человека, а наоборот, способствует его укреплению. Однако следует отличать напряжение от перенапряжения. Эти понятия совершенно разные. Часто повторяющееся длительное перенапряжение сильно ослабляет, надламывает деятельность системы. Психическое перенапряжение может привести не только к нарушению вашей деятельности и повышенной нервозности, но и к развитию внутренних болезней.
Поэтому самовоспитание, направленное на гармонизацию личности, и является защитой от перенапряжения нервной системы.
Важную роль играет труд. Надо научиться нормально работать, переключать себя с одного вида работы на другой. Это позволяет быть всегда бодрым и активным.
Короче, надо уметь трудиться и создавать такие условия, когда труд стал бы необходимостью, доставлял удовольствие.
Второе, не менее важное обстоятельство, – надо уметь находить радость и очарование в неприметных на первый взгляд деталях повседневной жизни. Старайтесь приглядываться ко всему, что вас окружает, задумывайтесь над мелочами и постигайте заключенный в них подчас глубокий смысл, так сказать, испытывайте радость от самого процесса познания. Надо выработать у себя способность радоваться всему доступному.
Власть психики человека над его организмом может быть безграничной, нужно только умело использовать эти резервы. Короче, надо уметь жить. Это ведь целая наука, которой нас, к сожалению, никто не учит.
Я вижу, вы смотрите на меня с недоумением. Дескать, всем советует, а сам-то как?
Если говорить откровенно, то, как и все, - плохо. А, в общем, об этом я задумывался не раз. Не только задумывался, а незаметно для себя так увлекся изучением поведения людей, что в своем образе жизни сделал как бы «реформу».
Свою жизнь я считал простодушной и искренней, но когда перестроил свои взгляды, заглянул в свою душу более глубоко, чем это делал раньше, то сразу обнаружил зияющие провалы в моих знаниях, в своих понятиях и во всей моей жизни. Оказалось, до этого я представлял собой книгу в черновом виде и без переплета. С этого момента мне пришлось переписать ее начисто и переплести. Если золотые дни дышали остатками щедрой молодости, и я ожидал ненастной старости, то мои мозги как бы оживились, в них проник свет восходящей зари. Я стал другим. Чем глубже я изучал самого себя, тем большей становилась потребность во внутренних и внешних изменениях. Я постепенно начал вносить коррективы в образ жизни и мышление. Стал придерживаться того правила, что нельзя только существовать, то есть переходить из одного дня в следующий, как переходят в соседнюю комнату. Это уж слишком банально.
Я научился познавать самого себя, размышлять над впечатлениями. У меня возникли новые формы, рожденные искренностью, с которой я пытался выразить оттенки своего сложного чувства. Я всю жизнь стремился к нравственному совершенствованию. Ведь, что превосходно в человеке, как не его честность. Но как этого достигнуть, не ясно.
Прежде всего, я пришел к мысли, что всякое занятие не имеет смысла, если в нем не находишь удовлетворения. Если работа делается в силу докучливой обязанности или из-за страха перед кем-то, то такая работа не приносит пользы исполнителю и не будет качественной, ибо здесь нет вдохновения, душевной потребности. Большое удовлетворение получаешь от работы или созерцания, когда ты чувствуешь и познаешь, что тебя это трогает, увлекает.
Своей перестройки я поджидал терпеливо, настороженно и спокойно, но был всегда в полной готовности к ней.
Первое, что я познал – это сущность художественной литературы, особенно прозы. Она хороша лишь тогда, когда - кристально бархатная, струистая, мраморно-скульптурная, когда в ней есть идеи и она украшена хорошими мыслями. Словом, когда она пластична и воплощает идеи красоты. Художественное произведение должно отвечать следующим признакам: точные, даже скупые слова, четко очерченные характеры героев, ни одного лишнего слова, язык живой – народный, взятый из жизни, ни одного надуманного конфликта, а лишь такие, которые созданы человечеством, волнующие нас, и наконец, правда и еще раз правда. Если уж что-либо осуждать, то сурово, неумолимо.
Пока я не глубоко чувствовал и понимал прозу, я словно был лишен одного какого-то чувства из пяти. Но я понимал, как важно им обладать, а потребность в этом всегда ощущал.
Создать героя на бумаге, одухотворить его, придать ему живое лицо, живые жесты, язык, то есть оживить бумажный труп, – это чрезвычайно трудно. И трудно не потому, что у некоторых писателей не достает желания и терпения, а потому, что нужно обладать незаурядными способностями.
Как талантливые писатели преодолевают эти трудности? Прежде всего, вынашивают сюжет произведения и его героев. Затем уже идет настоящее изучение героев, которые, как правило, вызывают у писателя упадок духа и чувство неудовлетворенности собой, то есть чувство, свойственное всем талантливым людям. Потом, после длительных поисков, весь этот хаос вдруг рассеивается и постепенно изучаемый герой захватывает его, завладевает им и его мыслью и тогда уже автор почти бессознательно вступает в период творческого созидания.
Писатель испытывая глубокое удовлетворение творца, сам как бы перевоплощается в своего героя, перестает на время быть самим собой. Его герой, как бы поселяется в нем и владеет им. Если писатель достиг такого состояния, значит он владеет своим героем, постиг его глубок. Остается только перенести все это на бумагу, так же одухотворенно, как это отложилось в его мозгу.
К великому сожалению, в наш век такой прозы, с такими героями, очень мало или точнее – единицы. В первую очередь к таким шедеврам можно отнести «Тихий Дон» Шолохова (оставим пока в стороне вопрос – кто был настоящим автором этого романа; на эту тему мы с женой написали интересное исследование). В огромном большинстве современных романов, повестей, рассказов и пьес излагается бойкая конфликтность, бесконечные выяснения отношений, служебная неразбериха. Все это заглушает добрые и светлые чувства, присущие живым людям.
Многие современные художественные произведения представляют собой скорее полуфабрикат, чем великие вполне законченные творения. Они требуют дополнительной отделки, яркости прекрасного и устранения небрежностей, тяжеловесности и обыденности. Они часто скучны, в них нет художественности, а жизнь на самом деле не такая. Если слова, из которых состоит произведение, заключают в себе притягательную силу, оно сохраняется в памяти лучше и дольше.
В нынешние времена книжный рынок так переполнен бездарностью, что читателя уже трудно чем-либо удивить. Ведь многие писатели больше заботятся об удовлетворении своего тщеславия и получения материальных благ, чем об истинности.
Это печально, но это так. Зато и классиков такой литературы, которая при чтении трогает самые сокровенные чувства, очень много. Но на то они и классики. Надо только научиться их читать. Прежде всего, надо бороться с дурной привычкой, свойственной многим, читать бегло, страницу за страницей, больше интересуясь фактами и приключениями, чем подчеркнуть эрудицию и знания, непременно имеющиеся в каждой хорошей книге, в захватывающем произведении.
И вот, будучи в таком возрасте, я многое перечитал заново, но уже не так как ранее, а с большим вниманием и уважением. Оказалось, что в годы моей молодости я смотрел на прозу совершенно другими глазами. Ранее я схватывал, главным образом, содержание произведения и совершенно не замечал (а если и замечал, но не оценивал) его рельефности, красочности, силы живого биения. Теперь - совсем другое дело. Я не просто читаю произведение, а как бы прорабатываю его, ищу идею и глубину, и все это впитываю в себя.
Читая второй раз, я не просто блуждаю, как раньше, а попадаю в царство наслаждения, которое ранее было мне неведомо. Теперь я воодушевляюсь и пристально всматриваюсь в строки, как бы сживаюсь с ними, ощущаю прелесть их содержания и часто бываю поражен, обнаруживая то, чего раньше не видел, а между тем, я считал, что вижу все. И еще, я удивляюсь тем местам произведения, где раньше вообще ничего не замечал и считал их несущественными. Теперь нахожу их важными и поучительными.
Эта моя склонность читать таким образом прозу и изучать людей постепенно перешла в страсть. Возможно, многим мой подход к чтению литературы покажется сложным и не всегда оправданным, даже скучным, я же получаю не только знания, но и удовольствие.
Прежде, чем я полюбил прозу, прежде, чем я получил из ее рук ключ к пониманию, я был всего лишь колеблемой тенью среди подобных мне теней. Но вот пришло понимание, и оно позволило мне прозреть, тверже себя чувствовать, ощущать свое бытие и с ликованием воскликнуть:
- Наконец, я существую!
Проза открыла мне не только мою собственную сущность, но и сущность всего того, что раньше для меня не было понятным и выглядело серым нагромождением видимостей. Теперь во всем окружающем я вижу не только пороки, но и красоту, которую прежде часто не замечал, а если и замечал, то не ценил должным образом и не преклонялся перед ней. Ведь красота литературы также незаметна для непросвещенного человека, как незаметен алый цвет роз и нежная зелень травы, пока не взойдет солнце. Для меня солнце взошло, и я прозрел.
Все то, что во мне дремало в замкнутой и теплой тишине, теперь раскрылось, создав сложный орнамент, пестреющий красками всех оттенков. Проза осветила мне то, что раньше находилось под покровом темноты.
Подобное самоформирование и постоянные беседы с Погарцевой, ее настояние, привело меня к мысли написать воспоминания. В разговоре с ней я часто обращался к своему прошлому. Приводил много примеров встреч с различного рода руководителями-хозяйственниками. Но я никак не мог собраться записать свои воспоминания. И вот теперь я, как видите, пишу. Не знаю, хорошо ли поступаю или нет, но решил все изложить на бумаге.
Писать всякого рода автобиографии и воспоминания - дело не простое, мне кажется, немного даже авантюрное. Разумные люди утверждают, что сегодня у вас взгляды одни, а завтра они могут измениться. И если вы их зафиксировали на бумаге, то они потом могут свидетельствовать против вас. Если и делается в этом отношении исключение, то только тем, кто достиг такого возраста, когда уже его высказывания не меняются, являются устоявшимися, да и жизнь-то уже на исходе. Ну, а я пожил довольно и не собираюсь менять свои взгляды.
Вот, собственно, почему я согласился рассказать вам не столько историю своей жизни, сколько историю моих поисков истин в человеческих отношениях. А так как это заняло немалое место в моей жизни, то и рассказ о них явится чем-то вроде повести о моей жизни.
Многие годы я стремился к познанию человека, его взглядов, действий. Я хотел видеть человека лицом к лицу. Заглянуть ему как бы внутрь и тем самым достигнуть его полного понимания. Все это привело к тому, что я увидел много хорошего, но еще больше человеческих пороков, неизменных наших спутников. Мне стало даже не по себе от этого. Уж больно много плохого окружает нас. Я устыдился за человеческий разум, за то, что я -человек. Я всегда поражался как теми бедствиями, которые вызываются пороками, так и той легкостью, с которой они совершаются.
Я увидел, сколько среди нас проявляется легкомыслия и безответственность в отношении к своим обязанностям. Многие стараются по мере сил и умения ловко обделать свои делишки, заполучить директорское кресло, а когда сядет в него, то тут же мечтает о более высоком положении. Разительным примером является все тот же Коткин. Незаслуженно получив место заместителя директора по научной части, он все время мечтал пересесть в кресло директора, и ему это едва не удалось. После ухода Благова в Москву, директорский кабинет долгое время пустовал. Сразу не могли подыскать подходящую кандидатуру. Вот в это время Коткин прилагал немалые усилия, чтобы перейти в этот кабинет, и такое перемещение чуть было не состоялось.
Как-то в конце рабочей недели Коткин вызвал меня к себе и предложил занять его должность, так как он уже назначен директором института. Я категорически отказался. Тогда он попросил меня пока временно занять эту должность и пояснил, что его и мои документы сейчас находятся в Обкоме партии и, кажется, получили одобрение. Поговорив по этим вопросам, мы расстались. В понедельник я пришел на работу и, как прежде, занял свое место в лаборатории. Через час пошел к Коткину и из приемной хотел идти в кабинет директора, в надежде увидеть там нового шефа, но меня секретарь остановила, сказав:
- Чего вы туда? Кабинет закрыт.
На мой вопрос:
- Где Коткин?
- На месте, - последовал ответ.
Я действительно нашел Коткина в его прежнем кабинете. Что произошло, я не знал, и Коткин по этому поводу ничего мне не сказал. Получилось так, что вроде между нами по поводу перемещения никакого разговора и не было. Я не спросил, а он промолчал.
Только через пару дней я узнал, что произошло. Его кандидатура на директора, а моя на заместителя, была согласована в Совнархозе с председателем Худосовцевым и с секретарем Обкома по промышленности Захаровым, но когда наши документы понесли к первому секретарю Обкома Шевченко, тот категорически отверг кандидатуру Коткина.
Я не знаю, чем руководствовался Шевченко, но перед этим был такой случай.
Жена Захарова работала в нашем институте начальником отдела. На празднование именин, где присутствовали работники Обкома, включая и Шевченко, она пригласила и своего непосредственного начальника Коткина.
Коткин, как я уже говорил, очень нахален, невоздержанный на язык и к тому же плохо воспитан. Он вел себя на этом вечере неумно, без всякой дипломатической уловки. Первый неосмотрительный его шаг заключался в попытке произнести тост:
- Я предлагаю выпить за содружество партии и науки, - сказал он.
Шевченко гневным движением руки остановил его и весьма ядовито поправил:
- Не за содружество, а за руководство партии наукой.
Это была первая осечка Коткина. Чтобы загладить оплошность, вызвавшую неловкость среди присутствующих, Коткин тут же допустил другую.
Жена Шевченко собралась петь, но в разных углах комнаты велись беседы и это мешало ей начать пение. Коткин решил прийти ей на помощь. Стал подходить ко всем и энергично просить прекратить разговоры. И так как он это делал не особенно деликатно, а беседы вели секретари Обкома и начальники отделов, то все они расценили его поведение, как «цыкание» на ответственных лиц. Потом они говорили: Коткину не бывать директором института. Так и получилось. Иногда достаточно одной-двух минут, чтобы вмешалась, как раньше говорили, судьба и обратила вашу предстоящую победу в поражение. Коткин хотел, извиваясь, приспособиться к обстановке – не раздосадовать одних и доставить удовольствие другим, но каждый раз попадал впросак. У него не хватило ни ума, ни умения.
Я не склонен приписывать многочисленные недостатки всем людям. Нет. Но так как среди людей процветает много грязи, то я в шутливой форме решил даже изложить свои размышления в отдельной рукописи, озаглавленной «Еще раз о человеческих глупостях» или – «Глупология».
К этому я пришел через самоанализ, тщательно проверяя себя, исследуя и анализируя различные психологические моменты. Несмотря на это, я далек от претензии на безусловность моих размышлений, выводов.
Жизнь я изучал постепенно, прочувствовал ее во всех аспектах, и когда понял ее, она проникла в мое существо навсегда, как проникают в человека произведения искусства. Согласитесь, что нашу жизнь, - как мы ее умеем прожить, - смело можно назвать искусством и сравнивать с ним, так как она является творением природы и превосходит все известные человеческие произведения.
Произведенная мною «реформа» и перестройка моих взглядов, а отсюда и действий, выразилась, прежде всего, в резком ограничении себя в бесцельных поездках и в участии в многочисленных в наше время совещаниях. Я не особенно к ним был расположен и раньше. Никогда не чувствовал себя так неопределенно и шатко, как на совещаниях, где мне предстояло выступать.
Совещания практически мало что дают полезного, а забирают времени очень много. Они в течение года устраиваются десятками, а то и сотнями, а решение сложных проблем и получение новых результатов, требуют годы. Поэтому, новых данных на совещаниях, как правило, мало, а чаще и вовсе нет. Все совещания заканчиваются принятием никого не обязывающих резолюций.
Однако, многие научные сотрудники охотно участвуют в таких форумах. Одни потому, чтобы встретиться со старыми знакомыми, другие из-за выработавшегося у них автоматизма, третьи, чтобы побывать на глазах у начальства и совсем малое число, которые едут туда с новыми результатами своих исследований.
Мое появление на совещаниях отмечалось редко, да и то лишь в силу специального указания начальства о моем обязательном участии. Сам я не проявлял инициативы.
Я полагаю, что непрерывно передвигающаяся по стране армия научных сотрудников с целью присутствовать на широких и узких совещаниях и подготовки различных материалов для Министерств и других организаций, принесла бы государству значительно больше пользы, если бы все эти «совещатели» занимались более энергично разработкой насущных проблем народного хозяйства.
Практика показывает, что даже малоопытные научные сотрудники могут приносить большую пользу науке, если их не отвлекать от основных занятий и обеспечить квалифицированным научным руководством.
Такие же ограничения для себя я ввел и на посещение различных курортов и мест отдыха.
Последние годы мы с женой перестали выезжать на курорты, а заменяем их активным домашним отдыхом. Во время отдыха я всегда работаю – что-то пишу, если не по специальности, то что-либо другое. Жена занимается сбором материалов и составлением сборников «Что-нибудь обо всем». Это своего рода настольная книга, которую можно читать в любое время и независимо от настроения. Чтение отвлекает от тревожных забот, которые часто нас посещают.
Уверяю вас, если вы чем-либо увлеклись, то лучшего отдыха, чем домашний и не следует где-то искать и рисковать своим здоровьем. Ведь не все курорты подходят для лечения и тем более для отдыха. Можно оказаться и в неблагоприятных условиях. Вас может удивить мой рационализм. На это я могу только ответить, что рационализм не всегда нужен, скажем, в какой-либо игре (когда не так важно - выиграли вы или проиграли), а когда речь идет о здоровье, то рационализм нужен.
И далее. Нельзя целый месяц, а иногда даже два, бесцельно заниматься пустословием и подвергать свой здоровый и работоспособный организм разного рода риску, в виде чрезмерного пересыщения морем, солнцем и особенно опасными и часто непродуманными процедурами.
Я думаю, что никто из вас не станет отрицать того факта, что модный курорт в наше время – это место, призванное не столько исцелять человека от болезней и волнений, сколько, наоборот, его волновать и раздражать.
Вместо тишины, покоя и удобств, столь необходимых и для больных, и для просто отдыхающих, там вы найдете невероятный шум, бестолковый гвалт, непрекращающуюся суету, постоянное утомление, рабское хождение на пляж, «обязанность» потолкаться на набережной, в увеселительных заведениях. Ежедневное соблюдение этой надоедливой и совершенно бессмысленной церемонии куда более обременительно и надоедливо, чем работа на дому, от которой вы поспешно бежали в поисках отдыха или приключений.
На шумных курортах все насквозь фальшиво. Такие курорты – это не здравницы, а скорее места, если и не для умалишенных, то во всяком случае для людей, привыкшие праздно толкаться, упиваться царящей там бестолковостью и выставлять себя напоказ. Они растрачивают свое драгоценное время без вкуса и без разбора по пустякам. Здесь, как нигде в другом месте, в их мозг проникает яд чванства, тщеславия, спеси и, конечно, распутства и растления нравов.
Многие полагают, что курорты выдумали женщины. В силу недомыслия, некоторые из них любят только себя и свое тело, красоту. Ими руководит легкомыслие показывать себя, свои наряды и с не меньшим интересом наблюдать других. Ведь на пляжах они без всякого стыдливого беспокойства могут с невинной улыбкой и горделивым видом показывать свои стройные линии тела и загадочную прелесть обаяния.
И вот такая обстановка многими у нас считается благоприятной для отдыха. Не думаю, что это так. Многих туда тянет всемогущая мода. Как же можно отстать от других?
Ну, а что представляют собой общие пляжи?
Вы все хорошо знаете, как выглядят модные пляжи, но позволю себе еще раз напомнить. Представьте себе место, где с раннего утра и до поздней ночи сплошь лежат в разных позах стройные и изящные женские фигуры, и тут же безобразные, обрюзглые, до безобразия ожиревшие человеческие тела. И все они время от времени окунаются в воду. Подумайте только, что плавает в ней? Все это соприкасается с вашей кожей. Ведь вода смешана с потом, грязью и разнообразными выделениями сотен и тысяч тел, распаренных солнцем и морской соленой водой.
От такой мысли у иных кровь стынет в жилах, а других просто тошнит. Ибо, что туда только ни попадает, всякого рода болячки омываются этой водой. А мы ее берем в рот и даже иногда глотаем, когда купаемся. И это называется развлечением, отдыхом?
Я, конечно, понимаю, вода насыщена солями, особенно в Черном море, но все же… Как-то не по себе. Ведь не все хорошо поддается дезинфекции.
Несмотря на это, на курортах, кроме удовольствия от купания, можно получить и другое, истинное удовольствие. Ежедневно можно наблюдать самых различных людей – от министра до рабочего и крестьянина, от хорошенькой молоденькой девушки до расфуфыренной дамы высокопоставленного начальства. Причем, всех их можно видеть в натуральном виде, без прикрас, без масок и притворства, как бы обнаженными. Здесь смешиваются представители всех рангов, положений, профессий и специальностей. Это - неотъемлемое свойство модного курорта. Хаотичность отношений и поведения людей на курорте позволяет наблюдательному человеку увидеть то, чего в домашней или служебной обстановке наблюдать невозможно. Оригинальность курортного беспорядка в этом и заключается.
Пожалуй правы те, кто удовольствие получает не от отдыха и суеты, а от наблюдения и изучения различных, часто совершенно необычных и забавных, сцен, той смехотворной жизненной комедии, которая так свойственна курортным местам. Я, разумеется, не имею ввиду удовольствия, получаемого некоторыми курортниками от своего распутства. Это особый вопрос.
Ко всему сказанному следует добавить: длительная праздность, особенно для творческого человека, не только не восстанавливает ваше здоровье, а часто его расстраивает и расслабляет умственные способности. Известно, например, что праздность отнимает способность здраво смотреть на вещи. Она приводит к потере формы, что наблюдается, скажем, у спортсменов. После длительного, не активного отпуска, необходимо восстановить свою активную деятельность. А это иногда бывает трудно сразу сделать. Вот почему отдыхать надо умело. Ведь отпуск дается для отдыха, а не для перегрузки, утомления и оскудения своей деятельности. Лучше всего прибегать к активному отдыху.
Прежде чем завоевать себе право на отдых и приятный досуг, я должен неимоверно много сделать. Меня всегда какая-то сила гнала вперед, не давая мне покоя. Даже в те минуты и часы, когда я будто бы отдыхал, скажем с газетой в руках, у меня и тогда в голове рождались один за другим замыслы и варианты. Конечно, не все и не всегда они осуществлялись, но роились у меня с избытком и многие из них мною притворены в жизнь.
Курорты всегда таят в себе опасность, особенно для тех, кто из желания блеснуть там, не отстать от других, достают себе путевки любыми способами в места, даже вредные для их здоровья. Но зато был на курорте.
В какой-то степени можно понять тех, кто ежегодно отдыхает в одном и том же месте, но как можно оправдать поездки тех, кто ежегодно меняет климатические условия отдыха, режим и методы лечения?
Взять к примеру, хотя бы Сочи. Ранее это место считалось самым малярийным местом в России. В Сочи влажность воздуха достигает невероятной цифры – 90% и более. Почти полное отсутствие дневного бриза и ночного озона. Кроме того, по соседству расположен неприятный и очень сильный источник «Мацеста», обильно выделяющий сероводород.
Казалось бы, место совершенно не подходящее для отдыха не только больным, но даже здоровым людям. Там легко можно стать ревматиком и вдобавок прихватить сердечнососудистые заболевания. Между тем, именно в Сочи сконцентрированы санатории и дома отдыха. Нелепо, но это так.
Едущих отдыхать, скажем, в Крым можно понять, так как там даже зимой влажность воздуха не превышает 28%, но никак нельзя согласиться с теми, кто стремиться в Сочи, чтобы дышать там влажной атмосферой и примесью вредных для здоровья газов
Вы вправе усомниться в сказанном мною. Тем более, что Сочи, как город-курорт, строился в Советское время. Естественно предположить, что наши врачи хорошо знали тамошний климат. Конечно, знали, но город-курорт в Сочи все же построили.
До Октябрьской революции Сочи не считалось курортным местом и все дворцы и дачи, как хорошо известно, строились в Крыму, а не в Сочи. Крым по своим климатическим условиям считается фешенебельным курортом и приравнивается к лучшим курортам мира. И это действительно так. Не случайно отдыхающие говорят, что в Крыму даже от воздуха поправляются люди.
Да, что там говорить. Достаточно привести такой пример, как лечение в Крыму больных туберкулезом. Этим уже все сказано. Единственное у нас место, где могут отдыхать и лечиться на берегу моря даже больные туберкулезом! Днем морской бриз, а ночью горный озон не покидают вас все двадцать четыре часа в стуки. Такие райские места встречаются только на островах Брионии и Ямайке.
В чем дело? Почему Крым был забросили, а Сочи так стремительно развивали?
Все это объясняется просто. И. Сталин в свое время распорядился построить новый город-курорт Сочи, а не ориентироваться и не развивать бывший царский курорт - город Ялту и прилегающие районы, на протяжении 109 километров по берегу моря в длину и 4-9 километров в ширину, то есть от Алушты и до Байдарских ворот. Эта часть Крыма, собственно, и является жемчужиной. Остальная территория полуострова в этом отношении не представляет интереса.
Сочи строили быстро, подчинили его непосредственно Москве, завели там московскую милицию, прямое снабжение и т.д., а крымские курорты были, прямо скажем, забыты и запущены.
И только после смерти Сталина правительство начало выделять достаточные средства на приведение этой жемчужины в надлежащий порядок. Сейчас Ялта и прилегающие к ней районы благоустроены.
Здесь я привел только одно сравнение двух наиболее известных у нас курортов. И мне кажется, этого достаточно, чтобы всем нам более серьезно относиться к выбору места отдыха.
Молодым людям мое толкование, возможно, покажется неразумным. Я это допускаю. Но допускаю и другое. Многие из вас с возрастом изменят свои взгляды вообще и в частности, на организацию своего отдыха.
Тот, для кого курортное лечение в более молодые годы прошло удачно, или, во всяком случае, бесследно для здоровья, тот возможно и не оценит моих взглядов. Но тот, кто на старости лет оказался не по годам изношенным, тот вправе будет упрекнуть себя в чрезмерном увлечении курортами.
Если хорошенько присмотреться к людям, то без особого труда можно заметить, что мы все или почти все, родившиеся и получившие воспитание примерно в одинаковой среде, чем-то в своем поведении похожи друг на друга, что-то есть у нас общее. Да, это и естественно. Мы все, как бы сфабрикованы по одному образцу и часто действуем по заранее составленной программе, в установленных рамках и границах, которые не положено нарушать. Это происходит под давлением условных законов «приличия», которые у нас часто приглушают и стирают нашу индивидуальность.
Мы являемся, как бы приглаженными, или вернее причесанными, одной гребенкой. У многих существуют наперед сложившиеся представления, созданные по готовым шаблонам поведения, так называемых «порядочных» людей. В силу этого, многие из нас не могут обнародовать то, что будоражит им мозги. Немногим удается развивать свои умственные способности без всяких предрассудков. И все это происходит только потому, что мы боимся, стесняемся показываться другим странными, противоестественными, эксцентричными людьми, отличающимися от остальных.
Такое обезличенное воспитание приводит к однообразию и, в конце концов, приносит разочарование, а иногда даже апатию или просто серенькое существование.
Чтобы не жалеть потом о бесцельно потерянном времени, надо всегда, независимо от возраста, сохранять свежесть душевных порывов, непосредственность восприятия окружающего вас, естественность, живость, огонек, учащенное биение пульса жизни, ритм, который обуславливался бы не искусственным возбуждением, а стремительным бегом всего того хорошего, что делало бы вас деятельным и полезным человеком для общества.
Надо уметь открывать у людей как их достоинства, так и недостатки. Надо развивать тонкость своего восприятия.
Мой самоанализ и изучение людей, занимавших самые различные положения в нашем обществе, привело к изменению моих взглядов и поведения. У других это иногда вызывает двойное чувство. Есть люди, которые меня считают человеком, правильно организовавшим свою жизнь, а другие не разделяют этого мнения. Да это и понятно. Некоторые мои взгляды не совпадают с общепринятыми, рассматриваются как мое оригинальничание.
Ведь я еще не встречал среди моих знакомых человека, который бы разделял мое мнение относительно организации отдыха, а если кто и не возражал, то, скорее, из-за приличия, чем по убеждению. Правда, такой человек есть, который как мне кажется, разделяет мои взгляды на отдых. Это мой сын Толик.
Мы с женой не оказывали на него никакого давления в этом отношении. Наоборот, нам даже хотелось, чтобы он в молодые годы отдыхал как все, но из этого ничего не получилось. Толик свой отпуск проводил в активной работе, то есть математике, чтении, музыке, рисовании и т.д.
Мы с женой очень любим смотреть фигурное катание на коньках. В нашем понимании – это в значительно большей степени искусство, чем спорт. И против этого вряд ли можно слишком сильно возражать. Ведь балет на льду рожден фигурным катанием. Подтверждением этому является то, что все знаменитые артисты балета на льду во всем мире, созрели на спортивных соревнованиях, а не в театрах. И это не случайно. Новые элементы катания, слагающие искусство балета на льду, рождались и сейчас рождаются и оттачиваются в ходе борьбы за медали, за почетное место в спортивных соревнованиях.
Не случайно выступления фигуристов оценивается двумя показателями – за технику исполнения и за артистичность. Это вполне соответствует истинному содержанию этого вида спорта.
Особенно театральную форму приобретают показательные выступления фигуристов, когда они не связаны никакими ограничениями и оценками, кроме рукоплесканий очарованной публики. Показательные выступления – это уже настоящий концерт на льду. Здесь единый музыкальный образ диктует и единый образ движений. Что хорошо, то хорошо. И музыка, и исполнение создают зрелище великолепное, захватывающее. Это искусство, изящное само по себе, дополняет глубокий смысл музыки. И это фигурному катанию удается. Чувствуется единство музыки и хореографии. Если в исполнении отдельных спортсменов иногда и чувствуются недостатки, то они не раздражительны, поскольку достоинства этого вида катания слишком высоки.
Танцы на льду обычно выходят за рамки жанра. Исполнители перестают быть кавалером и дамой. Их танец становится лирическим или драматическим дуэтом.
За последние двадцать лет перед нашими глазами прошли, а вернее стремительно пронеслись, такие знаменитые фигуристы, как Людмила Белоусова и Олег Протопопов, Татьяна Жук и Александр Горелик, Тамара Москвина и Алексей Мишин, Ирина Роднина и Алексей Уланов, а затем партнером Ирины стал Александр Зайцев, Людмила Смирнова и Сергей Сурайкин, затем его заменил Алексей Уланов – в парном катании, Регина Хейтцер, Пеги Флеминг, Габи Зейферд, Хана Машкова, Жаннетт Линн, Кари Магнусен и другие в одиночном катании среди женщин, Кальма, Данцер, Шварц, Вуд, Пера, Непела, Четверухин, Ковалев, Гофман, Карри, Казинс и другие – в одиночном катании среди мужчин, Ева и Павел Романовы, Диана Таулер и Бернар Форд, Людмила и Александр Горшков, Ирина Моисеева и Андрей Миненков и другие – танцы на льду.
Если обратиться в прошлое фигурного катания, то ему немало лет. Официальные соревнования по этому виду спорта стали проводиться 160 лет назад. Еще великий немецкий писатель Вольфганг Гете (умер в 1832 году) поражал всех совершенным владением конька. В то время фигуристы выступали на льду непременно в чопорных смокингах и цилиндрах.
Конькобежному спорту посвящены и произведения живописи. Например, старая картина неизвестного голландского художника, датированная 1580 годом. Великий Рембрандт (1609-1669 гг.) в своих произведениях тоже касался этой темы. Красота фигурного катания привлекла внимание и великих мастеров французской школы (конец XVII – середина XVIII вв.) – Антуана Ватто, Франсуа Буше и других. Известна картина и швейцарской художницы Жанны Петюа, написанная ею в 1912 г.
Среди одиночного катания мужчин выдающихся успехов достиг шведский фигурист Гиллис Графстрем. Он трижды был чемпионом мира, трижды поднимался на высшую ступень олимпийского пьедестала.
В те же тридцатые годы нашего столетия появилось и имя знаменитой Сони Хени. Еще при ее жизни о ней было написано столько книг, снято столько кинофильмов, что сейчас биографам популярной норвежской фигуристки с трудом удается разбираться в ворохе материалов.
Таких сказочных высот, каких достигла «Фея льда», так ее именовали, не достигал не один фигурист. Она была десятикратной чемпионкой мира, трехкратной победительницей Олимпийских игр. Создала первое в мире «Ледяное ревю», снималась во многих фильмах. В музее, построенном на ее деньги, неподалеку от норвежской столицы, расположились ее трофеи. Их около 600.
1936 год был для Сони Хени последним в ее спортивной карьере. Она уехала в США, чтобы там в павильонах Голливуда померяться силами со звездами американского кино. Картины с ее участием обошли экраны всего мира. И только норвежцы были холодны к ее успехам. Они не могли простить ей переезд в США. Лишь много лет спустя, когда Соня привезла в Норвегию свое «Ледяное ревю», лед отчуждения растаял. Сегодня имя Сони Хени значится в списке выдающихся личностей Норвегии. Памятником «Фее льда» стал музей на живописном берегу фиорда.
О мастерстве более поздних фигуристов мне хочется сказать следующее.
В парном катании хотелось бы особо отметить Людмилу Белоусову и Олега Протопопова. Людмила и Олег, когда катались – это слившаяся воедино пара с великолепными произведениями Чайковского, Бетховена, Листа, Массне, Рахманинова и Сен-Санса. Они потрясали зрителей своим искусством. Совершенно необычно интерпретировали вдохновенную «Лунную сонату» Бетховена и «Размышление» Массне. Это уже не спорт, а настоящий театр.
После их выступления в Гренобле (Франция) пожилая женщина, покидавшая ложу почетных гостей ледяного дворца, опираясь на трость-зонтик, громко сказала:
- Таких чемпионов нужно на руках нести от Гренобля до их дома.
Инсбрук, Москва, Колорадо-Спринт, Братислава, Давос, Любляна, Вена, Вестерлос, Гренобль, Женева – этот золотой путь Людмилы и Олега символизирует целую эпоху в мировом парном катании. И это не удивительно. Когда смотришь их катание, то забываешь обо всем. Каждое их движение – выражение глубокой мысли и чувства.
Несмотря на триумфальное шествие, их карьера закончилась трагично. Дело в том, что с возрастом их высокое искусство перестало совмещаться с требованиями официальных состязаний, одним из условий которых является атлетизм. Они рождены для искусства, а выступали все время, несмотря на свой возраст, на спортивной арене.
Их упорное и непонятное нежелание уйти из спорта (и продолжать свою манеру, свой хореографический стиль в профессиональном балете на льду), привело к нареканиям. Их выступления стали оцениваться невысокими баллами. Это было всем ясно. Не понимали этого только Людмила и Олег.
Ведь в балете на льду они могли еще долго блистать. Их катание тяготеет к лирике, поэтическому раздумью. Казалось, вот их тема, но они продолжали оставаться в спорте. Стремились к тому, что им уже не под силу, не по плечу.
Кончилось это для них еще более печально, чем уход из спорта. Они настолько взвинтили свое воображение в части недооценки их талантов, что вдруг, необдуманно, поступили глупо – уехали в Швейцарию. Там они потеряли не только славу, но и Родину. Это произошло потому, что от природы оказались не так уж умны, как они считали.
Среди нас редко, но все же встречаются люди, для которых лучше была бы их преждевременная смерть на Родине, чем безвестное шатание на чужбине. Недаром в народе говорят: горек чужой хлеб и тяжелы ступени неродного крыльца.
Мне кажется, как это ни печально, надо находить в себе силы и вовремя оставлять спортивную арену. Так лучше и для спортсмена и для зрителей.
Зрители всегда недовольны, когда спортсмен уходит со сцены в расцвете своего таланта и молодости, как это было, например, с Пегги Флеминг, Габи Зейферд и другими выдающимися спортсменами. Мы с некоторой горечью сожалеем об их уходе и даже бываем к ним несправедливыми. У нас как бы просыпается чувство эгоизма, нами руководит личный интерес. И это, пожалуй, естественное чувство. Но стоит ослабевшему спортсмену остаться в спорте, как его талант начинает тускнеть, и мы тут же высказываем еще большее неудовольствие в его адрес. Но ушедшего вовремя со сцены спортсмена мы потом вспоминаем с восхищением, так как в нашей памяти он остался талантливым, таким, каким мы его видели в расцвете творчества, в последний раз. А вот «пересидевший» талант в нашем сознании оставляет двойственное чувство. Мы его ценим, но в то же время обязательно добавим – талантливый был спортсмен, но последние годы выступал очень плохо.
Ну, а что представляют другие пары, столь блестяще выступавшие на льду после Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова?
Прежде всего, хочется похвально высказаться о знаменитой нашей паре Ирине Родниной и ее партнерах – Уланове и Зайцеве. И в том и в другом случае пара была бесподобной, но манера и стиль катания иной. Это самая «моторная», самая смелая и броская пара. Каскад вихрей. Их катание являлось чисто спортивным в полном смысле слова. Элементов искусства у них мало, но зато спортивного задора, сложности выполняемых фигур и блеска техники, хоть отбавляй. То, что в последние годы в выступлениях Белоусовой и Протопопова отсутствовало, здесь демонстрировалось с блеском и с большим избытком.
Азартность, эмоциональность, скорость, невероятная динамичность и точность исполнения – вот настоящий спорт, демонстрировавшийся Родниной, сначала с Улановым, а затем с еще большим блеском - с Зайцевым. По числу золотых медалей Ирина побила все рекорды.
Трибуны «Айсштадион» в Кельне, изумленно ахнули, когда на световом табло зажглись судейские оценки – двенадцать раз была оценка 6 и шесть раз – 5,9. Такого еще ни разу не было за всю историю фигурного катания. Это был - и остался непревзойденным - абсолютный мировой рекорд Родниной и Зайцева. Похоже было, что вот-вот и арбитры сейчас вскочат и захлопают в ладоши. Роднину и Зайцева по льду носило само вдохновение, выполнявшее роль третьего партнера. Их движения были столь безупречно синхронны, будто на льду стремительно носится один человек, а другой является его отражением в зеркале.
К ним, можно сказать, вплотную приближались Людмила Смирнова и Сергей Сурайкин. В этой паре нет шквала Родниной и ее партнеров, но есть нечто такое, что напоминало Белоусову и Протопопова. Смирнову и Сурайкина отличала одухотворенность, пластическое совершенство их композиции. Лирическая натура Смирновой, ее обаяние, неброская красота с плавно льющейся мелодией, рождали гармонические линии катания. Эта пара, если можно так выразиться, не каталась, а как бы выпивала каждое движение, свое задумчивое, мечтательное настроение. Смирнова и Сурайкин в отличие от спортивной Родниной и ее партнеров, являлась парой театральной.
Советские пары фигурного катания вот уже многие годы не знают поражения ни на европейских, ни на мировых первенствах, ни на Олимпийских играх. Подряд четыре Олимпиады склонили свои головы перед нашими парами. Успех небывалый.
Одно время у нас с женой, как страстных любителей этого вида спорта, возникли опасения за будущее наших пар. Дело в том, что после зимней Олимпиады в Саппоро, чемпионатов Европы и мира, где золотые и серебряные медали были завоеваны нашими дуэтами парного катания, вдруг мы узнаем, что Уланов женился на Смирновой и в следующем сезоне будет выступать со Смирновой, а Роднина и Сурайкин с новыми партнерами. Вот это и вызвало у нас тревогу, ибо найти волевого, дерзкого, неутомимого и ловкого партнера Родниной также трудно, как трудно сочетать одухотворенность и ледовый узор Смирновой с сверхскоростным и сильным Улановым.
Мы тогда еще не знали партнера Родниной. Смирнова и Уланов, возможно, и хорошая пара, как муж и жена, но по манере кататься они ведь разные. Мы думали и гадали, удастся ли Смирновой повести за собой Уланова, или наоборот, Уланову повести Смирнову. Будущее показало, этот дуэт был неплохим, но он потерял театральную сценичность и лирическую выразительность. Их попытки достичь вершин не удались и они ушли в балет на льду.
Вот, что значит любовь и ее сила. Она ни с чем не считается. Низвергает с пьедестала почета даже чемпионов мира и Олимпийских игр. На этом звезда Уланова, можно сказать, закатилась.
Что же касается Ирины Родниной, то как я уже отмечал, новый ее партнер Зайцев, оказался под стать ей, и эта пара засверкала еще ярче.
О сильнейших фигуристках-одиночках последних десятилетий, помимо Сони Хени, пожалуй, можно ограничиться пока только Пегги Флеминг и Габи Зейферд. Никем не превзойденные таланты.
Пегги – американская фигуристка, неоднократная чемпионка мира и Олимпийских игр. Изящна и необычайно музыкальна. Когда она на льду, у нее все естественно, просто, но в тоже время красиво. Рисунок движений кристально чист и это придавало прелесть ее мастерству. Она и драматична, и лирична, и танцевальна.
Приходится только сожалеть, что Пегги в расцвете сил и таланта покинула любительское катание и лишила нас еще и еще раз получить столь редкое и приятное удовольствие, наблюдая ее.
Знаменитая Габи Зейферд появилась на льду сначала задорным подростком и в пышной юбчонке резвилась, шалила, бегала по льду, вроде бы без коньков, но как все великолепно исполнялось!
Но вот, она взрослеет, набирает мастерство и в ярком прожекторном свете исчезает все – лед, коньки и зрители. Она мчится, кружится, делает сложные прыжки, зигзаги. Ослепительные полеты и повороты еще больше ее раззадоривали.
Габи была неповторима. У нее свой стиль, счастливо сочетавший пафос искусства и неутомимую атлетическую виртуозность.
Габи тоже ушла со сцены, но ушла, как и Пегги, вовремя, в полном блеске таланта. В нашей памяти они остались такими, какими мы их видели на льду, во всем их великолепии.
Среди женщин фигуристок можно, пожалуй, отметить Жаннетт Линн (США) и Кари Магнусен (Канада). Их композиционный стиль по признанию специалистов, относился к классическому. Жаннетт Линн гармонично сложена, с обаятельным лицом. Впитала в себя в равной мере черты спортсменки и танцовщицы. Чрезвычайно виртуозна, все делала без видимых усилий, легко и пластично. Свободно скользила по льду и в тоже время передавала все нюансы мелодии.
У Карин Магнусен были очень мягкие линии скольжения, которые способствовали округлять смелые виражи и сложные элементы программы. Большая широта и размах катания придавали ей особую выразительность.
Женщины нашей страны, к сожалению, еще ни разу не завоевывали высоких мест. Больше того, кроме Щегловой и Водорезовой, даже в десятку не входили на чемпионатах мира и Европы. Причем это отставание продолжается и сейчас и создается впечатление, что нет перспектив и на ближайшее будущее.
Катание мужчин у нас лучше поставлено, чем женщин. Чемпионом мира были Ковалев, Волков; Европы – Ковалев, Бобрин. Неоднократным призером был Четверухин.
Танцы на льду у нас в стране сравнительно молодой вид спорта, но он уже возмужал настолько, что диктует свой стиль маститым в этом отношении английским парам.
Блестящее выступление Евы и Павла Романовых (Чехословакия), а после их ухода, выступление знаменитых многократных чемпионов Европы и мира Дианы Таулер и Бернарда Форда (Англия) не могло не привлечь к себе всеобщего внимания.
Таулер и Форд достигли совершенства в английской школе танца. Я и моя жена отдаем предпочтение советской школе танцев на льду. И все же английский дуэт достиг таких вершин, что даже холодноватая английская аристократическая манера катания в сочетании с прекрасной музыкой замечательного греческого композитора Микоса Теодоракиса, настолько выразительна, что нельзя равнодушно смотреть их катание.
Таулер и Форд – это национальная гордость Англии. Только они смогли так высоко одухотворить спортивные танцы на льду в понимании английской школы.
Новый, советский стиль танцев на льду - особый. Он более, чем какой-нибудь другой, танцевальный. Начиная с 1970 года и по настоящее время, ведущее положение в мире занимает танцевальное искусство, проводниками которого бессменно являются советские дуэты. Это неоднократные чемпионы Европы и мира Людмила Пахомова и Александр Горшков, Ирина Моисеева и Андрей Миненков, Наталья Линничук и Геннадий Карпоносов. Кстати, первыми чемпионами Олимпийских игр стали наши спортсмены – Пахомова и Горшков. Их знаменитое исполнение танго «Кумпарсита» просто захватывает зрителя своей томностью и игривостью, тут есть все – и танец, и техника, и сложность, и скорость, и выразительность, и пластика, и главное, блеск. А исполнение «Соловья» Алябьева, «Озорных частушек» Щедрина или «Вдоль по Питерской»!
В танцах этой пары почти отсутствует аристократичность английской школы. И от этого по-моему их танец на льду только выигрывает.
Взять хотя бы их танец «Вдоль по Питерской». Они его начинали неторопливо с широким русским размахом рук. Затем мелодия их поторапливает, разогревает, и вот они уже несутся в едином образе езды и озорном веселье. Но вот легкий бег переходит в пляс с переборами, хмельной удалью и нарастанием темпа эмоционального накала. Да, это захватывающее зрелище. Это театральное представление, которое, не под силу не только немецкой паре А. Бук и Э. Бук, но даже знаменитому английскому дуэту – Диане Таулер и Бернарду Форду.
Мы с женой восхищались танцами Пахомовой и Горшкова не только потому, что мы их видели, но и потому, что мы чувствовали их движение, их танец, его красоту.
А вот заплесневелый аристократизм английской школы, притупляет внутренне чувство, да и внешне он кажется менее выигрышным, чем наши танцы.
Конечно, среди судей идет борьба. Да это и понятно. Представители некоторых стран, сторонники старой английской школы, никак не могут перестроиться и отказаться от старых канонов, тем более, что перестройка стиля катания не так уж проста. Субъективность отдельных судей пока является помехой триумфальному шествию русского танца, хотя в последние годы многие из них склоняются в пользу нашей школы.
Но, как бы там ни было, открытая и задорная душа наших танцев все чаще и чаще проникает на запад. Уже многие западные пары, в том числе и английские, пока только слепо копируют наш стиль, но я думаю, что недалек тот сезон, когда наша школа окончательно завоюет права гражданства на всех континентах мира.
Хочется несколько слов сказать и второй нашей паре, не менее прекрасной и достойной похвалы, – Ирина Моисеева и Андрей Миненков. Они достигли такого мастерства, что их спортивные выступления поднимаются до уровня настоящего искусства. Фигуры, созданные этим дуэтом, подобны фрагментам классического балета, а лиризм, удивительная пластичность и тонкая музыкальность, – все это выходит за рамки спорта, способствует цельности впечатления. Достаточно вспомнить их «Ромео и Джульетту». Это превосходный спектакль на льду.
