Глава 2
Известные старо-французские сказания, относимые сегодня к эпохе Каролингов или Капетингов, якобы к IX или XII векам, на самом деле, три раза воспели Куликовскую битву 1380 года и победителя Дмитрия Донского. Это - 34-е, 35-е и 36-е отражения Куликовского сражения в скалигеровской версии истории
5. Великий святой благословляет колеблющегося вождя ополчения на битву с язычниками. Вдохновленный вождь решается на сражение и собирает ополчение
5.1. Свидетельство французского Сказания "Коронование Людовика"
Сказано: <<В престольный храм пришел Гильом с рассветом, а мессу там служил Христов наместник, когда нежданно два гонца приспели с нерадостным для христиан известьем: громят магометане край окрестный, твердыни Капуи в руках неверных...
Святитель побледнел, спросил поспешно, где тот, кого зовут Рукой Железной (граф Гильом - Авт.); а граф лежал, на мраморе простертый, МОЛЯСЬ, ЧТОБ СИЛА В НЕМ НЕ ОСКУДЕЛА... Не стал святитель ни минуты мешкать, взял посох, тронул им плечо пришельца, вскочил Гильом, открыл лицо немедля... И рыцарю сказал Христов наместник: "Явите,
ради бога, милосердье - нам помогите отразить неверных".
"Бог видит, - молвил граф Гильом, КОЛЕБЛЯСЬ, - паломником я в край явился здешний СО СВИТОЙ, МАЛОЛЮДНОЮ ЧРЕЗМЕРНО: ЛИШЬ ШЕСТЬДЕСЯТ БОЙЦОВ СО МНОЮ СМЕЛЫХ. НА СТОЛЬКИХ КОРОЛЕЙ МНЕ ГРЯНУТЬ НЕ С КЕМ". Но возразил святитель: "Рыцарь честный, апостол Петр да будет мне свидетель! Коль за него вы вступите в сраженье, вам можно будет мясо есть вседневно... Я вам даю заране отпущенье. Создатель вход откроет вам по смерти туда, где лишь его друзьям есть место, сам Гавриил введет вас в рай небесный".
Гильом воскликнул: "... Великодушней нету иерея! Не потерплю я... чтоб хвастал враг, ХОТЬ РАТЬ ЕГО НЕСМЕТНА, ЧТО С НИМ Я УБОЯЛСЯ СТОЛКНОВЕНЬЯ. Бертран, племянник мой, надень доспехи, ЗОВИ СЮДА ВСЕХ НАШИХ и Гелена".
ВОИТЕЛЬ СТАЛ ГОТОВИТЬСЯ К СРАЖЕНЬЮ: велел принесть оружье прямо в церковь, надел броню и шлем что цветом зелен, и меч на перевязи драгоценной. Коня ему подводят масти пегой... Осведомился граф:
"Отец святейший, у вас бойцов-то сколько во владеньях?"
"Скажу по правде, - рек первосвященник. - Я рыцарей три тысячи имею, и каждый при копье, мече и шлеме"... ВСЯК В РИМЕ, КТО ОРУЖИЕМ ВЛАДЕЕТ, ДОСПЕХИ НАДЕВАЕТ, К ХРАМУ ЕДЕТ. Святитель всем дает благословенье... Тут устремились рыцари навстречу пришельцам дерзким и жестокосердым>>, с.157-158.
5.2. Вождь народного ополчения посещает первосвященника, который благословляет и вдохновляет его
Согласно "Сказанию о Мамаевом Побоище" (да и другим русским летописям), князь Дмитрий отправляется к святому Сергию Радонежскому. Сказано: <<Князь же великий Дмитрий Иванович, взяв с собою брата своего, князя Владимира Андреевича, и всех князей русских, поехал к живоначальной Троице на поклон к отцу своему духовному, преподобному старцу Сергию, благословение получить от святой той обители. И упросил его преподобный игумен Сергий, чтобы прослушал он святую литургию... И преподобный Сергий окропил его священной водою и все христолюбивое его войско, и осенил великого князя крестом Христовым — знамением на челе. И сказал: "Пойди, господин, на поганых половцев, призывая бога, и господь бог будет тебе помощником и заступником", и добавил ему тихо: "Победишь, господин, супостатов своих, как и подобает тебе, государь наш">> [143:1]. Вдохновленный Дмитрий обрадован, возвращается в Москву и становится во главе ополчения.
Буквально то же самое говорит и французское Сказание, см. выше. Граф Гильом посещает великого первосвященника, который благословляет Гильома и его ополчение. Граф отбрасывает все свои колебания, начинает готовиться к сражению, его сначала малолюдный отряд пополняется рыцарями.
Отметим, что Гильома сопровождает здесь ЕГО ПЛЕМЯННИК, а Дмитрия Донского сопровождает ЕГО БРАТ. В обоих случаях упомянут близкий родственник, соратник.
ВЫВОД. Видно, что перед нами - два слегка разных описания одного и того же события в Руси-Орде 1380 года. Русский оригинал и его французское отражение. Франкские летописцы перенесли (на бумаге) события из Руси на Итальянский полуостров в Средиземном море.
6. Выбор двух поединщиков перед главной битвой
Французское Сказание сообщает, что перед решающим сражением стороны договорились решить судьбу битвы, выставив поединщиков. Встретившись с римским папой, языческий король Галафр заявляет: <<"Чтоб ты, на ком колпак широк не в меру, не говорил потом, что я затеял обречь разгрому город свой наследный, ДАВАЙ НАЙДЕМ С ТОБОЙ ПО ЧЕЛОВЕКУ ИЗ ТЕХ, КТО ПОСМЕЛЕЙ И ПОЗНАТНЕЕ, И ПУСТЬ ПОКОНЧАТ ДЕЛО ПОЕДИНКОМ. Коль ваш господь пошлет мне пораженье и моего бойца твой одолеет, Рим за тобой останется навеки"...
Христов наместник убедился, что помощь ниспослал ему всевышний и что единоборством все решится>>, с.159, 160.
Папа соглашается. Со стороны римлян и французов выставляется граф Гильом, а со стороны ГАЛАФРА (Голиафа) - могучий и страшный эмир Корсольт.
Вполне аналогичные события описывает и "Сказание о Мамаевом Побоище". Святой Сергий Радонежский выделяет Дмитрию двух иноков - Пересвета и Ослябю. Из войска Мамая выступает могучий печенег,"подобный Голиафу".
Сказано: <<Уже близко друг к другу подходят сильные полки, и тогда выехал злой печенег из большого войска татарского, перед всеми доблестью похваляясь, ВИДОМ ПОДОБЕН ДРЕВНЕМУ ГОЛИАФУ: пяти сажен высота его и трех сажен ширина его. И увидел его Александр Пересвет, монах, который был в полку Владимира Всеволодовича, и, выступив из рядов, сказал: "Этот человек ищет подобного себе, я хочу с ним переведаться!">> [143:1].
Вскоре инок Пересвет вступит в поединок с могучим печенегом.
7. Великий святой вручает вождю народного ополчения и его воинам новое могучее оружие-защиту, дабы победить врага
Французская Поэма сообщает о неких замечательных "оберегах", которые римский папа вручает графу Гильому перед битвой. Сказано: "Петра святого он десницу вынес, ее из золотой обертки вынул, к суставам дал Гильому приложиться, ИЗ ЗОЛОТА Ж СЛЕПИЛ КРЕСТЫ СВЯТЫЕ, БОЙЦУ НА ШЛЕМ И К СЕРДЦУ ПРИКРЕПИЛ ИХ, так обереги сделать ухитрившись, что за победу над Корсольтом диким граф лишь пустячным заплатил убытком", с.162.
Аналогичную сцену при встрече Дмитрия Донского со святым Сергием Радонежским описывает и "Сказание о Мамаевом Побоище". <<Князь же великий сказал: "Дай мне, отче, двух воинов из своей братии — Пересвета Александра и брата его Андрея Ослябу, тем ты и сам нам поможешь". Старец же преподобный велел тем обоим быстро сготовиться идти с великим князем, ибо были известными в сражениях ратниками, не одно нападение встретили. Они же тотчас послушались преподобного старца... И ДАЛ ОН ИМ ВМЕСТО ОРУЖИЯ ТЛЕННОГО НЕТЛЕННОЕ — КРЕСТ ХРИСТОВ, НАШИТЫЙ НА СХИМАХ, И ПОВЕЛЕЛ ИМ ВМЕСТО ШЛЕМОВ ЗОЛОЧЕНЫХ ВОЗЛАГАТЬ ЕГО НА СЕБЯ. И передал их в руки великого князя... И осенил Христовым знамением все войско великого князя, и дал мир и благословение>> [143:1].
Схима, врученная святым Сергием, прямо именуется в Сказании ОРУЖИЕМ: "И был на голове его (то есть Пересвета - Авт.) шлем архангельского чина, ВООРУЖЕН ЖЕ ОН СХИМОЮ по велению игумена Сергия".
Как мы подробно показали в книге "Крещение Руси", гл.4:4, "схимами" в русских летописях были названы огнестрельные орудия, врученные святым Сергием князю Дмитрию перед сражением. Согласно нашим результатам, именно Сергий Радонежский впервые изобрел порох, и тут же придумал пушки. Это было невиданное по тем временам и первоначально секретное оружие огромной мощи. Именно пушки-мортиры, стрелявшие картечью, сыграли решающую роль в победе Дмитрия в Куликовском сражении. Поздняя французская Поэма, уже подзабывшая суть дела (или специально затушевывая), назвала пушки "святыми крестами, слепленными из золота". Якобы их разместили "на воинских шлемах". В итоге, граф Гильом (то есть Дмитрий Донской) победил Корсольта, а следовательно, и
8. Против вождя ополчения выступает исполин с мощным оружием. Летописи перепутали и ошибочно решили, будто новое вооружение, то есть пушки, оказались у языческого противника, а не у вождя ополчения
В Куликовской битве огнестрельные орудия были у ополчения во главе с Дмитрием Донским. У Мамая их не было. Поэтому он был наголову разгромлен. Это было первое в мировой истории массовое применение пушек на поле боя. "Сказание о Мамаевом Побоище" достаточно прозрачно говорит о пушке "в руках Донского". Сказано, что князь "взяв копье свое и ПАЛИЦУ ЖЕЛЕЗНУЮ, выехал из рядов, хотел раньше всех сам сразиться с погаными". Воины Дмитрия говорили потом, что видели "его в седьмом часу твердо бьющимся с погаными ПАЛИЦЕЮ СВОЕЮ" [143:1].
Но ведь само слово ПАЛИЦА, как мы уже неоднократно видели раньше, кроме обычного холодного оружия, могло также означать "палить", то есть опалять огнем, что вполне характеризует пушку. Более того, подчеркнуто, что ПАЛИЦА - ЖЕЛЕЗНАЯ, то есть пушка железная. Все верно. Самые первые пушки были деревянными, делались из дубовых стволов, которые обхватывали железными обручами для прочности. Огнестрельные орудия именовались ПАЛИЦАМИ, например, в индийском Эпосе Махабхарата, где "огненные свойства" палиц описаны совершенно откровенно. См. нашу книгу "Казаки-арии: из Руси в Индию", часть 1.
Но разные летописцы и поэты, лично не присутствовавшие на поле брани, иногда путались в показаниях. Например, библейский хронист ошибочно решил, будто пушка была в руках у Голиафа (хана Мамая), а не у Давида (князя Дмитрия). Перепутал, переставил местами. Как мы сейчас увидим, аналогичную путаницу допустил и французский автор Сказания. Он заявил, что мощное новое оружие было в руках противника графа Гильома, а не у самого Гильома. Тоже поменял местами.
В то же время, библейский автор совершенно правильно указал на победу Давида (Дмитрия). Причем он победил, выпустив "камень из пращи", поразивший Голиафа в лоб. Как мы показали ранее, это - отражение того, что "праща", то есть пушка, выпустила картечь или ядро, то есть "камень", сразивший противника. Кстати, отметим близость названий: порох - прах (порошок) - праща. Аналогично, и французское Сказание правильно называет победителем именно Гильома, то есть - отражение Дмитрия Донского = Давида. Напомним, что Дмитрий поражал солдат Мамая своей "железной палицей".
Посмотрим теперь, что за "могучее оружие" упоминает французский летописец. Яркое библейское описание "огромного копья" в руках Голиафа мы приводили выше. Французское описание богатыря-язычника Корсольта (дубликата Голиафа) и его вооружения звучит очень похоже. Судите сами.
Язычник Галафр (Голиаф) приказывает, "чтоб эмир Корсольт явился. Был тот свиреп и безобразен с виду: ОГОНЬ ИЗ ГЛАЗ, КАК УГЛИ, КРАСНЫХ, ПЫШЕТ; широкий лоб, нечесаная грива, меж глаз пол-локтя добрых уместится, меж брюхом и плечами - сажень с лишним. Уродливей нет человека в мире... НЕ С ЧЕЛОВЕКОМ СХОЖ ОН - С ИСПОЛИНОМ...
ДОСПЕХ ПЯТНАДЦАТЬ ГЕРЦОГОВ ВЛАЧАТ, СЕМЬ КОРОЛЕЙ НЕСУТ ЕДВА-ЕДВА. Второго мир такого не видал; другому человеку никогда не сдвинуться в нем с места и на шаг. Четырнадцати королям Корсольт ОБЛЕЧЬ ЕГО КОЛЬЧУГОЙ ДАЛ СТАЛЬНОЙ, В ДВА РЯДА БРОНЬ НАДЕЛ ПОВЕРХ НЕЕ, привесил меч, что режет сталь, как воск, - в пядь шириной, в сажень длиной клинок. Он вскинул лук с колчаном на плечо, взял арбалет со стрелами потом, рукою поднял изощренный дрот", с.160, 161, 163.
Это описание весьма похоже на библейское. Становится ясно, что "язычник Корсольт" и "библейский Голиаф" - это два отражения одного и того же реального персонажа XIV века, вооруженного новым оружием. Оба текста пытаются описать невиданное ранее вооружение - пушку-мортиру. Первые пушки были деревянными, затем, повторим, их стали оковывать железными обручами для прочности, чтобы служили дольше. Так родился литературный образ огромного тяжелого копья, которое с трудом несут несколько человек-оруженосцев. Летописцы рассуждали о железной броне Корсольта, удивлялись копью Голиафа "в шестьсот сиклей железа" и т.п. На самом деле, они восхищались первыми пушками, поражавшими противников и воображение людей, и бывшими на первых порах удивительным, страшным оружием.
9. Поединок. Вождь ополчения побеждает язычника-пришельца и отрубает ему головуКуликовская битва открывается единоборством двух богатырей - инока Пересвета и печенега Челубея. Оба погибают в поединке. Сказано так: <<И был на голове его (Пересвета - Авт.) шлем архангельского чина, вооружен же он схимою по велению игумена Сергия. И сказал: "Отцы и братья, простите меня, грешного! ... — бросился на печенега и добавил: "Игумен Сергий, помоги мне молитвою!" Печенег же устремился навстречу ему, и христиане все воскликнули: "Боже, помоги рабу своему!" И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними, и свалились оба с коней на землю и скончались>> [143:1].
Этот известный сюжет неоднократно изображался разными художниками, см., например,
рис.66
,
рис.67
,
рис.68
.
Библия сообщает, что Давид поразил великана Голиафа ПРЯМО В ЛОБ, ПОСЛЕ ЧЕГО ОТРУБИЛ ЕМУ ГОЛОВУ. Этот сюжет также многократно отразился в живописи и скульптуре, чаще всего фантастическим образом, см., например, рис.69
, рис.70
.
Вполне аналогичный эпизод излагает и французское Сказание, причем с большими подробностями. Гильом и Корсольт сходятся в поединке. Рыцарь Гильом обращается к Христу с двумя длинными проникновенными молитвами. Каждая занимает около двух страниц в издании [652]. В первой напоминаются сюжеты из библейской книги Бытие, после чего следует пересказ Евангелий, с.165-167. Во второй молитве упоминаются евангельские события при распятии Иисуса. Согласно нашей реконструкции, текст Евангелий сформировался не ранее XIV-XV веков, а потому и данное французское Сказание тоже появилось не раньше этой эпохи.
Затем подробно описывается долгое и жестокое единоборство Гильома с Корсольтом. В конце концов, граф одолевает противника, НАНОСИТ УДАР ПРЯМО В ЛОБ И ОТРУБАЕТ ГОЛОВУ. Сказано: "И не избег удара басурман, меч грянул в золотой его шишак, с которого посыпался хрусталь, кольчужный капюшон прорезал враз, в куски подшлемник плотный изорвал, ЭМИРУ ТЕМЯ РАСКРОИЛ НА ПЯДЬ. Поник коню на шею супостат...
Не стал Гильом бесстрашный медлить зря, БУЛАТНЫЙ МЕЧ ПОКРЕПЧЕ СЖАЛ В РУКАХ И НЕХРИСТЯ РУБНУЛ ПО ШЕЕ ТАК, ЧТО ЛОПНУЛИ ЗАВЯЗКИ ШИШАКА И С ВРАЖЬИХ ПЛЕЧ СКАТИЛАСЬ ГОЛОВА, а труп качнулся и с коня упал", с.174-175.
Итак повторим, описан смертельный удар в лоб, после чего победитель отрубает голову врагу. Перед нами - в точности библейская версия финала Куликовской битвы: Давид побеждает Голиафа.
В Куликовском сражении Дмитрий Донской побеждает хана Мамая. Тот бежит и вскоре его убивают. Напомним: "Мамай же убежал снова в Кафу один; утаив свое имя, скрывался здесь, и опознан был каким-то купцом, и тут убит он был фрягами; и так зло потерял жизнь свою" [143:1].
Русские источники сообщают, что Дмитрий Донской был ранен и потом его долго не могли найти на поле боя. Наконец, обнаружили лежащим у срубленной березы. Сказано: <<Князь же Владимир Андреевич не нашел брата своего, великого князя, на поле... и приказал трубить в сборные трубы. Подождал час и не нашел великого князя, начал плакать и кричать, и по полкам ездить сам стал, и не сыскал, и говорил всем: "Братья мои, русские сыны, кто видел или кто слышал пастыря нашего и
начальника?" ...
Два же каких-то воина отклонились на правую сторону в дубраву... Чуть отошли от места битвы — и набрели на великого князя, избитого и израненного всего и утомленного, лежал он в тени срубленного дерева березового. И увидели его и, слезши с коней, поклонились ему, Сабур же тотчас вернулся поведать о том князю Владимиру и сказал: "Князь великий Дмитрий Иванович жив и царствует вовеки!">> [143:1].
Французская Поэма аналогично сообщает о серьезном ранении графа Гильома. Его противник нанес ему мечом удар в лицо, отрубив нос: "И недругу такой удар нанес, что сквозь забрало острие прошло, и рассекло кольчужный капюшон, и сбрило у Гильома прядь волос, И КОНЧИК НОСА ОТРУБИЛО ПРОЧЬ", с.173.
Таким образом, и русская и французская версии одновременно сообщают о серьезном ранении Дмитрия-Гильома. В итоге, мы расширяем обнаруженное хорошее соответствие.
10. Засада народного ополчения в дубраве. Финал битвы. Полный разгром язычников. Бегство их главного вождя.
10.1. Засада Владимира Андреевича
В финале Куликовского сражения важную роль сыграла засада князя Владимира Андреевича, спрятанная в дубраве, откуда он нанес завершающий сокрушительный удар по рати Мамая.
<<И отослал князь великий брата своего, князя Владимира Андреевича, вверх по Дону В ДУБРАВУ, ЧТОБЫ ТАМ ЗАТАИЛСЯ ПОЛК ЕГО, дав ему сведущих людей из своей свиты, удалых витязей, твердых воинов. А еще с ним отправил знаменитого своего воеводу Дмитрия Волынского и других многих... И вот наступил восьмой час дня... и воскликнул Волынец голосом громким: "Княже Владимир, наше время настало и час
удобный пришел!"...
Соратники же, друзья ВЫСКОЧИЛИ ИЗ ДУБРАВЫ ЗЕЛЕНОЙ, словно соколы испытанные сорвались с Золотых колодок... на ту великую силу татарскую... и были они, словно ДАВИДОВЫ ОТРОКИ... и стали поганых татар сечь немилосердно.
Поганые же половцы увидели свою погибель, закричали на своем языке, говоря: "Увы нам, Русь снова перехитрила: младшие с нами бились, а лучшие все сохранились!" И повернули поганые, и показали спины, и
побежали>> [143:1].
Оказывается, отражение этого события звучит и во французском Сказании. В самом конце битвы с сарацинами граф Гильом хочет освободить христиан, захваченных в плен язычником Галафром. И вот якобы сам Галафр, уже потерпевший поражение, дает совет графу Гильому, как напасть на свой собственный лагерь сарацин: "Четверть ваших отрядить к реке, спущусь я к Тибру на своем одре, а ВЫ ПОПРЯЧЬТЕСЬ ВОЗЛЕ РИМСКИХ СТЕН В ЛЕСКЕ, СРЕДИ ОЛИВКОВЫХ ДЕРЕВ, когда
окликну я своих друзей... ВЫ Ж БУДЕТЕ СТОЯТЬ НАСТОРОЖЕ", с.179.
Так и было сделано. В итоге, хитрость с засадой, "стоявшей настороже среди дерев" удалась, и все пленники были освобождены. Параллелизм налицо. Небольшое отличие лишь в том, что во французском эпизоде Галафр уже побежден, а в Куликовском сражении его (Мамая - Голиафа) разгром только-только наступает. Но суть дела от этого не меняется.
10.2. Бегство вождя язычников. Галафр чуть было не лишился головы
Итак, ожесточенная битва подходит к концу. Ополчение графа Гильома преследует деморализованных и спасающихся бегством сарацин. "Меж двух холмов язычников настигли. Две рати там в жестокий бой вступили, голов от тел немало отделилось...", с.177. Далее описываются подвиги французов и римлян, громящих сарацин. Граф Гильом (князь Донской) нападает на короля Галафра (Голиафа). Мы видим, что французское Сказание снова возвращается к поединку Давида и Голиафа. В первом варианте Гильом убивает Корсольта (Голиафа). Во втором варианте в бою сходятся Гильом с Галафром. То есть это единоборство описано в Поэме ДВА РАЗА.
Сказано: <<Граф Гильом был всех неустрашимей. Издалека Галафра он увидел, пришпорил скакуна, щитом прикрылся... Враги друг друга рубят что есть силы, расколоты у них щиты стальные... Остался граф живым и невредимым, а сам попал так метко в сарацина, что из стремян удар Галафра вышиб... С седла почти без чувств король свалился. НАВЕРШЬЕ ШЛЕМА У НЕГО РАЗБИТО... А распаленный боем победитель УЖЕ СТОИТ НАД НИМ С МЕЧОМ В ДЕСНИЦЕ. ЯЗЫЧНИК ТУТ ЖЕ ГОЛОВЫ Б ЛИШИЛСЯ, не удержи Гильома бог всевышний...
Был граф Гильом могуч и духом смел. К своим ногам он недруга поверг и ГОЛОВУ ЕМУ Б МЕЧОМ ОТСЕК, но возопил король Галафр: "Не бей!">>, с.177-178.
Итак, в поединке Гильома (= Дмитрия, Пересвета) с язычником Галафром (= Мамаем, Голиафом, Челубеем) побеждает вождь народного ополчения. Король язычников безусловно побежден и "чуть было не лишился головы". В этом втором отражении про Галафра летописец смягчил картину и сохранил ему жизнь. Это вполне отвечает сути Куликовского сражения, в котором Мамай действительно был побежден, бежал с поля боя в Кафу, а убит был чуть позже.
Мы видим хорошее соответствие. При этом, французский автор слегка исказил детали Куликовской битвы, но суть дела сохранил. Причем он включил в Поэму как русско-ордынское описание сражения, так и его библейскую версию (Давид и Голиаф). Уже забыл, что это - два рассказа в общем-то об одном и том же. Но, несмотря на эту "забывчивость", ВСЕ-ТАКИ ПОМЕСТИЛ РАССКАЗЫ РЯДОМ, будучи убежден,
что они "как-то связаны".
