Глава 3.
КУЛИКОВСКАЯ БИТВА ОКАЗЫВАЕТСЯ ОДНИМ ИЗ САМЫХ ИЗВЕСТНЫХ СОБЫТИЙ
В
СТАРО-ИРАНСКОЙ ЛЕТОПИСИ ИМПЕРИИ.
"ДРЕВНЕ"-ИРАНСКИЙ ЦАРЬ
ФЕРИДУН И РУССКИЙ КНЯЗЬ ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ.
3. КУЛИКОВСКОЕ СРАЖЕНИЕ НА СТРАНИЦАХ ШАХНАМЕ.
3.1. НЕБЕСНОЕ ВИДЕНИЕ.
Далее в Шахнаме следует раздел под названием "Феридун идет войной на Зохака". Поход начинается с небесного знамения. Сказано так: "Вот к солнцу главой Феридун вознесен... он в поход собрался в день Хордада благой, при знаменьях добрых, ПОД СВЕТЛОЙ ЗВЕЗДОЙ. Немалое войско могучий повел. Небес достигал властелина престол... Домчались арабские их скакуны до края, ГДЕ ЛЮДИ ЙЕЗДАНУ ВЕРНЫ...
Когда наступила ночная пора, явилось, владыке желая добра, как райская гурия, радуя взгляд, ВИДЕНЬЕ с косой смоляною до пят. ТО С НЕБА СПУСТИЛСЯ, СИЯЯ СВЕТЛО, Соруш... В обличье пери' посетил он царя, наставил его, ДИВНОЙ СИЛОЙ ДАРЯ... Постиг Феридун: это сделал Изед, руки Ахримана коварной тут нет. Зарделся от радости царь Феридун: и телом он молод, и счастием юн" [876:2в], с.67.
О чем рассказано? Некое небесное видение, под светлой звездой, в виде "пери", спустилось с неба, сияя светло и одаряя силой царя Феридуна. При этом царь понял, что это видение хорошее, оно дано ему не дьяволом, а светлым богом Изедом, то есть Иисусом Христом, как мы уже говорили. Поскольку данный сюжет помещен Фирдоуси в поток событий, связанных, как становится понятно, с императором Константином Великим = Дмитрием Донским, то естественное понимание цитированного иранского фрагмента возникает само собой. Тут сказано о знаменитом небесном видении, данном Константину перед его битвой с Максенцием-Лицинием.
Христианские старинные источники сообщают, что <<в ночь перед утром, когда хотели биться, [царь Константин] своими глазами видел очень большой светлый крест, светящийся сильнее солнца и посреди него звездами написано "О сем побеждай". Проснувшись, царь, трепеща и одержим большим страхом, призвал военачальников и поведал им [о виденном] и сделал из дерева явившийся ему крест и повелел нести его в битву. Ему досталась великая победа, множество варваров посек, а прочих связал. И вернулся с великой славой, честью и победой>> [791:1], листы 263-264.
На рис.3.24, рис.3.25, рис.3.26, рис.3.27 и рис.3.28 показаны старинные изображения Константина Великого.
Как мы показали в книге "Крещение Руси", тут говорится о "явлении" пушек, дарованных Константину = Дмитрию святым Сергием Радонежским. Описание этого "чудесного видения" есть и в жизнеописании Дмитрия Донского. Отметим также, что в "Сказании о Мамаевом побоище" есть фрагмент, фактически напрямую "сравнивающий" Дмитрия Донского с императором Константином Великим. А именно: <<Князь же великий... сняв с груди своей живоносный крест... в котором находился кусочек живоносного древа, восплакал горько и сказал: "Итак, на тебя надеемся, живоносный господен крест, в том же виде явившийся греческому царю Константину, когда он вышел на бой с нечестивыми, и чудесным твоим видом победил их">> [635], с.173.
Таким образом, в руках Дмитрия Донского оказывается "кусочек" того самого креста-знамения, при помощи которого (якобы всего лишь символической) Константин Великий одержал победу. Поздние романовские редакторы представили дело так, будто Дмитрий всего лишь "вспоминает" о Константине. На самом же деле, в старинном оригинале, скорее всего, говорилось о царе Дмитрии-Константине. "Раздвоился" он лишь под пером увертливых переписчиков.
Поздние летописцы расцветили новое христианское оружие, "небесное древо", разнообразными восхищенными фантазиями, вроде: светлый крест (древо), сияющее небесное видение и т.п. Как мы видим, иранская версия говорит, в общем, о том же самом, привнося местный колорит.
3.2. РАНЕНИЕ ЦАРЯ ИЛИ ПОКУШЕНИЕ НА НЕГО.
Согласно русским летописям, Дмитрий Донской был серьезно ранен во время Куликовского сражения, но уцелел, остался жив. Сказано: "Мнози же сынове рустии сотрошася и погибоша. Самаго же великого князя Дмитрия уязвиша велми. Он же нужею склонися с коня и иде з побоища, яко не мощно ему битися юж божиим неизнеможением" [631], с.245.
В "Сказании о Мамаевом побоище" сказано более подробно: "И самого великого князя ранили сильно, и с коня его сбросили, он с трудом выбрался с поля, ибо не мог уже биться, и укрылся в чаще и божиею силою сохранен был" [635], с.177. После окончания сражения, князь Владимир Андреевич не нашел Дмитрия Донского и приказал отыскать его. Один из ратников сказал, что видел издали, как на великого князя напали четыре татарина и он храбро бился с ними [635], с.181. Воины рассыпались по полю в поисках Дмитрия. Двое из них - Федор Сабур и Григорий Холопищев - "чуть отошли от места битвы - и набрели на великого князя, избитого и израненного всего и утомленного, ЛЕЖАЛ ОН В ТЕНИ СРУБЛЕННОГО ДЕРЕВА БЕРЕЗОВОГО. И увидели его и, слезши с коней, поклонились ему" [635], с.183. Сабур вернулся к Владимиру Андреевичу и сообщил, что Дмитрий жив. Вскоре появился и сам Дмитрий Донской на коне, обозревая поле битвы.
Следовательно, можно ожидать, что в иранской летописи тоже будет отмечено нападение на царя Феридуна. Наш прогноз оправдывается. Мы цитируем.
"Увидя, что милость Изеда над ним (Феридуном - Авт.), что юноша доблестный непобедим, метались два брата на ложе своем; они на убийство решились вдвоем. Гора возвышалась пред ними, и ввысь по склону те двое тайком поднялись. ЛЕЖАЛ У ПОДНОЖИЯ ЦАРЬ МОЛОДОЙ... Гранитную глыбу, отбив от скалы, обрушили братья, коварны и злы, на царственный лоб, озаренный венцом, и спящего мнили уже мертвецом. Но волей благою дарителя сил, властителя грохот от сна пробудил. И, с помощью дивных таинственных чар, отвел он губительной глыбы удар. Тут поняли братья: вмешался Изед, и козням их дьявольским места здесь нет" [876:2в], с.67-68.
Сравнивая русскую и иранскую версии, видим следующее.
# Великий царь оказывается на краю гибели. Дмитрий Донской ранен, но чудом избежал смерти. Аналогично, царь Феридун, благодаря вмешательству бога Изеда (Иисуса?), спасся от коварного удара.
# Обе версии подчеркивают, что в это время "царь лежал у подножия". Дмитрий Донской лежал у срубленного березового дерева, а царь Феридун лежал у подножия "горы".
# На Дмитрия напали четверо татар (и два воина-соратника оказались рядом с ним, когда они обнаружили раненого великого князя). Царя Феридуна хотели убить двое его врагов.
Отличие состоит в том, что русские летописи сообщают о ранении Дмитрия в конце Куликовского сражения, а иранские считают, что царь Феридун подвергся смертельной опасности перед началом битвы с плохим Зохаком. То есть ранение-покушение переставили из конца в начало.
3.3. ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕЗ РЕКУ ДОН ПЕРЕД СРАЖЕНИЕМ.
Двинемся дальше по иранскому Эпосу. Царь Феридун выступает на войну с Зохаком. <<И выступил в путь, опоясан мечом. Помчался, и войско за ним во главе с прославленным, неустрашимым Каве. ВЗМЕТНУВ КАВЕЯНСКИЙ СВЕРКАЮЩИЙ СТЯГ, прославленный, счастье вещающий стяг, царь мчался к Эрвенду прямою тропою... пред широкой рекой. Как только Эрвенда достигли полки, царь дал повеление стражам реки доставить немедля челны и суда, чтоб войску преградой не стала вода. Арабам сказал повелитель царей: "Суда снарядите в дорогу скорей. Гребите и всех до единого нас на берег другой переправьте сейчас">> [876:2в], с.68.
Однако начальник стражи отказался перевозить войско, сославшись на приказ Зохака переправлять лишь тех, у кого есть разрешительная грамота с печатью самого Зохака. Тогда, возмущенный Феридун "глубокой реки не страшась... покрепче коня боевого хлестнул... Пустился воинственный вплавь на гнедом. И вслед за вождем удалые стрелки стремительно бросились в волны реки... Наездники, седла купая в волнах, легко рассекают течение вод...
Добравшись до суши, коней в тот же час погнали иранцы в Бейт-оль-муккадас... Тот город народ Гангдежгухтом назвал, арабы - Священным зовут его... Победу стремясь над врагом одержать, приблизилась к городу мощная рать. И царь Феридун увидал за версту... замок-мечту; до свода небес он главою вставал, до самой звезды золотой доставал, и, блеск Моштери затмевая красой... Царь понял, что это драконов дворец" [876:2в], с.68-69.
# Как мы подробно объяснили в книге "Новая хронология Руси", гл.6, войско Дмитрия Донского переправилось через Москву-реку, названную в летописях Доном. Напомним, что ранее "Доном" именовали просто реку. Вероятно, войско Дмитрия Донского форсировало Москву-реку на месте современного Крымского моста. Кстати, именно здесь раньше на Москве-реке находился СТАРЫЙ БРОД, так называемый КРЫМСКИЙ БРОД [803], т.2, с.407.
Иранская летопись тоже говорит о переправе через большую реку. Сначала хотели переплыть на лодках, а когда это не удалось, воины форсировали реку вплавь. Может быть, на месте какого-то брода.
# Иранский Эпос называет реку, через которую переправилось войско Феридуна, - ЭРВЕНД. Не исключено, что это слегка искаженное славянское название, что-то вроде ЯРЫЙ ДОН, то есть Иордан.
# Шахнаме говорит далее, что, переправившись через реку, царь Феридун оказался перед городом Бейт-оль-муккадас (Священный Дом). Современные комментаторы разъясняют, что так когда-то "мусульмане первоначально именовали Иерусалим" [876:2в], с.615. Это очень интересно.
Ведь, согласно нашим результатам, Куликовская битва произошла на месте будущей столицы Великой Империи - города Москвы. Кроме того, Москва была, оказывается, "Вторым Иерусалимом", строительство которого описано в Ветхом Завете, см. нашу книгу "Библейская Русь". Получается, что иранский Эпос совершенно правильно называет место сражения Феридуна с Зохаком - "Иерусалим". То есть город Москва.
# Шахнаме сообщает, что после переправы через реку, войско Феридуна оказалось перед лицом армии царя Зохака. Все верно. Как мы показали в книге "Новая хронология Руси", войско хана Мамая (Зохака) находилось как раз на той стороне Москвы-реки, куда переправился Дмитрий Донской. То есть в районе Кулишек, Таганского холма, Краснохолмской набережной. Здесь и произошла битва.
# Иранские источники сообщают, что перед переправой через реку произошел неожиданный эпизод: начальник перевоза отказался пустить на свои суда войско Феридуна, поскольку, мол, на то не было разрешения Зохака. И тогда армия Феридуна в полном составе, включая царя, бросается в воду и перебирается вплавь. Если вдуматься, то происшедшее, при буквальном его понимании, очень странно. В самом деле. Огромное войско Феридуна подходит к реке. Некий чиновник, загородив собою пристань, запрещает солдатам сесть на корабли. Что должно было бы произойти? Великий царь, услышав нелепый ответ, скорее всего, отдал бы приказ немедленно начать погрузку на суда. А про несчастного чиновника добавил бы небрежно: либо казнить, либо изолировать. Вместо этого Феридун деликатно соглашается. Дескать, раз запрещено, значит нельзя. Деваться некуда. Придется всем нам войти в воду и с трудом перебираться вплавь. Извините нас, господин начальник переправы, за причиненное беспокойство! И со словами - "За мной, солдаты!" - царь кидается к реку.
Картина явно нелепая. Скорее всего, в старинном первоисточнике речь шла о другом. Возможно, была какая-то измена, причем со стороны своих. Вся сцена намекает на какой-то разлад между соратниками. Причем предателя не казнили, а нашли другой выход.
Обращаясь к русской версии, мы понимаем, в чем дело. Оказывается, непосредственно перед переправой армии Дмитрия Донского через Москва-реку (Дон), князь Олег Рязанский ПРЕДАЛ Дмитрия. Сначала он изображал поддержку, но потом испугался и решил выждать и примкнуть к победителю. Во всяком случае так объясняет его поведение русское "Сказание о Мамаевом побоище" [635], с.157-158, 163. Более того, об измене Олега Рязанского еще раз упоминается буквально за несколько строк до описания переправы Дмитрия через реку. "Уже царь (Мамай - Авт.) на Кузьминой гати стоит, но не спешит, поджидает Ольгерда Литовского да Олега Рязанского" [635], с.163. Сразу после этого следует описание переправы Дмитрия через реку.
Не исключено, что именно этот яркий эпизод с изменой союзника и отразился в Шахнаме как странная история с "плохим начальником переправы".
3.4. НАЧАЛО СРАЖЕНИЯ.
Фирдоуси описывает начало битвы Феридуна с Зохаком так. "Оправил воитель (Феридун - Авт.) броню и, палицу стиснув, дал волю коню. Стремительно к замку примчал его конь. КАЗАЛОСЬ, ПРЕД СТРАЖЕЮ ВЫРОС ОГОНЬ, ПОД ПАЛИЦЕЙ ЦАРСКОЙ РЯДЫ ПОЛЕГЛИ; казалось, врубался он в толщу земли... Царь всех, кто дорогу ему преграждал, рогатой своей булавою сражал. Свирепейших дивов разил Феридун, искрошен был витязем каждый колдун. Твердыню своей булавою-горой избавив от нечисти..." [876:2в], с.70.
По-видимому, здесь описан орудийный огонь батарей Дмитрия Донского: "палица"; "выросший огонь"; от удара палицы "полегли ряды", то есть много солдат; "врубался в толщу земли" (вероятно, падение пушечных ядер, глубоко зарывавшихся в землю). Далее сообщается, что войско Феридуна успешно продвигается вперед, разя врагов. И тут иранский Эпос приводит подробность, которой нет в русских летописях, говорящих о Куликовской битве. Войдя в город, царь Феридун видит двух жен дракона-царя и начинает с ними беседу. Этот сюжет выглядит как неожиданная вставка в описание длительного и кровавого сражения. Жены Зохака жалуются Феридуну на свою судьбу и благодарят его, как освободителя. В ответ, Феридун вкратце рассказывает им свою биографию. И тут выясняется, что коварный Зохак БЕЖАЛ с поля боя: <<Сказали прекрасные: "Он, в Хиндустан помчавшись, раскинул там дьявольский стан. Судьбы неизбежной страшась, он готов срубить много тысяч безвинных голов... Он мечется вечно из края в другой. Уж время ему воротиться опять">> [876:2в], с.72-73.
Мы узнае'м здесь известный сюжет: хан Мамай бежал с поля Куликовского сражения. Лишь через некоторое время он будет захвачен в плен и убит. Так что иранский Эпос в целом правильно описывает суть дела, хотя и сообщил о бегстве Зохака (Мамая) чуть раньше, чем следовало бы, то есть еще до конца сражения с Феридуном. Впрочем, через несколько страниц Фирдоуси сообщает о втором бегстве Зохака, уже после основной кровопролитной битвы. Так что правильная последовательность событий Куликовского сражения все-таки восстанавливается.
3.5. КУЛЬМИНАЦИЯ БИТВЫ И ПЛЕНЕНИЕ ЗОХАКА. ЗДЕСЬ ЗОХАК - ЭТО ХАН МАМАЙ.
Рассказав о начале битвы и о встрече Феридуна с женами Зохака, Фирдоуси вновь возвращается к теме грандиозного сражения Феридуна с Зохаком. Оказывается, БИТВА ДВУХ ЦАРЕЙ ВОЗОБНОВЛЯЕТСЯ после краткого перерыва. Получается, что в целом сражение было долгим и очень упорным. Дело было так. Кондров, управитель дворца Зохака, захваченного Феридуном в столице, убегает от Феридуна к Зохаку, находящемуся неподалеку. Управитель подробно рассказывает своему хозяину о событиях после бегства Зохака с поля боя. Между прочим, основной причиной успехов "сияющего как луч" Феридуна снова объявляется его удивительная палица-гора. Вот слова пораженного и растерянного Кондрова: "Сжав палицу-гору, СИЯЯ КАК ЛУЧ, скакал он пред войском... Владелец НЕВИДАННОЙ ТОЙ БУЛАВЫ сегодня - всевластный хозяин дворца; он стер твое имя..." [876:2в], с.74-75.
Тем самым, вновь и вновь звучит тема невиданной "палицы", как-то связанной с "сиянием луча" и поражающей воинов Зохака. Как мы теперь понимаем, солдат Зохака и летописцев потрясли пушки Сергия Радонежского и Дмитрия Донского, извергавшие огонь и несшие неожиданную смерть многим.
Тогда Зохак, понимая, что власть ускользает от него, решает продолжить жестокое сражение. Фирдоуси сообщает: "Скликает он кличем воинственным рать, велит он коней быстроногих седлать. Несясь во главе РАЗНОШЕРСТНОЙ ОРДЫ, где дивов с бойцами смешались ряды, крадется к столице окольной тропой, ворвался и грянул на улицах бой. Бойцы Феридуна навстречу врагу помчались... и с врагами в пыли тела в рукопашном сраженьи сплели. Все улицы, кровли полны горожан; любой, кому дух был воинственный дан, сражался за власть Феридуна-царя, к тирану Зохаку враждою горя. Мелькают на улицах стрелы, мечи; проносятся камни, летят кирпичи, со стен низвергаясь, что град с облаков... Устала земля от тяжелых копыт, и копья, от крови пронзенных алы, впиваются в сердце гранитной скалы. Царя Феридуна у храма огня все радостно славят, Зохака кляня...
СПЛОТИЛСЯ С БОЙЦАМИ ВЕСЬ ЛЮД ГОРОДСКОЙ, - И РИНУЛСЯ В БИТВУ БЕСЧИСЛЕННЫЙ СТРОЙ, и солнце густой пеленой облекла от пыли над городом вставшая мгла...
Зохак незаметно покинул бойцов. Забрало спустив, чтоб его не узнать... спустился, хватаясь за длинный аркан, забыл о престоле, о жизни самой... из ножен извлек закаленный кинжал... КАК ВИХРЬ, ФЕРИДУН НА НЕГО НАЛЕТЕЛ И НЕОБОРИМОЙ СВОЕЙ БУЛАВОЙ РАССЕК НА СОПЕРНИКЕ ШЛЕМ БОЕВОЙ... Метнул Феридун львиной кожи аркан, и - пойман Зохак. В петлях корчится он" [876:2в], с.76-78.
# Итак, сражение Феридуна с Зохаком достигает своей кульминации. Выясняется, что главные события развернулись на улицах города. Это прекрасно согласуется с обнаруженным нами фактом, что Куликовская битва произошла на месте Москвы, будущей столицы Руси-Орды. Конечно, во время Куликовского сражения здесь было еще не очень большое поселение. Однако вскоре тут вырос действительно большой город, в XVI веке ставший столицей Империи. Поздние иранские летописцы и редакторы, помня, что грандиозное сражение произошло на месте столицы, решили, что оно развернулось на улицах большого каменного города, среди стен, домов, дворцов и башен. Все это в самом деле появилось в Москве, но позже 1380 года.
# Далее, Шахнаме подчеркивает, что в кровопролитной битве с Зохаком на стороне Феридуна сражались как опытные воины, так и ГОРОДСКОЙ ЛЮД. Таким образом, вновь на страницах Эпоса всплывает важный сюжет, что войско Феридуна было, в основном, народным ополчением. А против него сражались профессионалы. Кстати, обратите внимание, что Фирдоуси назвал войска' Зохака РАЗНОШЕРСТНОЙ ОРДОЙ. Но термин ОРДА действительно прикладывался и русскими летописцами к войску хана Мамая. И его Орда действительно была разношерстной: здесь были и солдаты-ордынцы, и генуэзцы и другие, см. подробности в нашей книге "Новая хронология Руси".
# Интересно, что, согласно Шахнаме, Феридун как вихрь налетел на Зохака и ударом булавы рассек ему шлем, то есть поразил врага в голову. Согласно нашим результатам, одним из важных отражений Куликовской битвы в старинных источниках является описание поединка Давида с Голиафом в Ветхом Завете, см. книгу "Крещение Руси". При этом библейский Давид является частичным отражением Дмитрия Донского, а великан Голиаф - хана Мамая и ордынца Челубея. Так вот, самым ярким моментом поединка Давида с Голиафом является удар, нанесенный Давидом Голиафу "камнем из пращи". Причем этот камень поразил Голиафа в голову, рис.3.29, рис.3.30, рис.3.31. По-видимому, именно такая иносказательная библейская версия и отразилась в Шахнаме. Иранский Феридун (Давид = Дмитрий) наносит удар в голову, в шлем, иранскому царю Зохаку (Голиафу = Мамаю). Удар был настолько сильным, что рассек шлем. Причем подчеркнуто, что Феридун "метнул аркан", в петлю которого, дескать, и попался Зохак. Вероятно, в таком преломленном виде здесь отразилась "праща Давида", которая, как считается, была "петлей" (якобы веревочной или кожаной), при помощи которой метали камень. Впрочем, как мы показали в книге "Крещение Руси", эти библейские иносказательные образы отражают опять-таки стрельбу каменными ядрами или картечью из пушек на поле брани.
# Согласно Фирдоуси, царь Зохак разгромлен и попал в плен. Это хорошо согласуется с русской версией. Хан Мамай был разбит в Куликовском сражении, бежал, а потом, через некоторое время, пленен и убит. Кроме того, напомним, что в наших летописях хан Мамай отразился также как тысяцкий Иван Вельяминов, см. книгу "Новая хронология Руси". Так вот, Иван Вельяминов тоже был захвачен в плен и казнен. Так что все сходится.
# Вернемся на время к истории Давида и Голиафа. То есть к битве Дмитрия Донского (Давида) с ханом Мамаем (Голиафом). Как мы уже знаем, в Куликовской битве были использованы пушки, благодаря которым Донской (Константин I) одержал победу. Вероятно, в библейском описании Голиафа причудливо смешался образ хана Мамая и образ пушки - из войска Дмитрия Донского. Напомним, как представлен Голиаф в Библии: "Ростом он шести локтей и пяди. Медный шлем на голове его; и одет он в чешуйчатую броню, и вес брони его - пять тысяч сиклей меди; медные наколенники на ногах его, и медный щит за плечами его; и древко копья его, как навой у ткачей; а само копье его в шестьсот сиклей железа" (1 Царств 17:5-7).
Вероятно, здесь причудливо описан огромный бронзовый (медный или железный) ствол орудия на колесах. Ясное дело, очень тяжелый и длинный (как копье). Русское "Сказание о царе Давиде" добавляет такую деталь: "его броня была как чешуя извивающихся змей" [772:1], с.10. Но ведь пушки раньше часто сравнивали со змеями (например, в Ветхом Завете). На орудийных стволах изображали опасных жалящих и кусающих животных. Вот, например, огромная русская пушка XVI века "Скоропея", рис.3.32. На ее стволе - извивающаяся "скоропея", рис.3.33. На рис.3.34 показана индийская пушка-"змея" XVIII века.
Отметим любопытную деталь. На старинной русской миниатюре, рис.3.29, мы видим ангела с мечом в небе, над головой ветхозаветного Голиафа. Скорее всего, так преломилось известное сказание о том, что перед победной Куликовской битвой императору Константину Великому (Донскому) в небе явилось "огненное небесное знамение" (якобы крест). То есть, как мы показали в книге "Крещение Руси", явился символический образ огнестрельной пушки.
3.6. СЛЕД РАСПЯТИЯ АНДРОНИКА-ХРИСТА В ИСТОРИИ ФЕРИДУНА И ЗОХАКА.
До сих пор мы находились в конце XIV века. Однако при завершении сражения Феридуна с Зохаком вновь всплывает тема из конца XII века. Мы уже говорили, что летописцы иногда путали эти две эпохи. Именно с этим мы сейчас в очередной раз столкнемся. Вот что сообщает Фирдоуси.
<<Восславили подвиг царя (Феридуна - Авт.) боевой... Изрек он: "... Я землю, исполнив йезданов наказ, от чудища злого очистил для вас... Повсюду я властвую в мире земном, нельзя мне в краю оставаться одном... Долг призывает немедленно в путь". Склонилась пред ним на прощание знать... И вот, провожая царя-храбреца, в печали толпится народ у крыльца. У воинов царских в сердцах торжество: СХВАТИЛИ ДРАКОНА, СВЯЗАЛИ ЕГО... С позором Зохака помчали, кляня, привязанным накрепко к шее коня. Как вихрь, устремились к Ширхану... Решил он (Феридун - Авт.) над пленником меч занести. Но снова посланец небесных высот ему сокровенное слово несет: "Со связанным чудищем дальше скачи, без рати его к Демавенду домчи. С немногими в путь отправляйся людьми, лишь стражей надежных с собою возьми".
Быстрее гонца доскакал властелин, с Зохаком ДОБРАЛСЯ ДО ГОРНЫХ ВЕРШИН, СВЯЗАВ ЕЩЕ КРЕПЧЕ, ЕГО ПОВОЛОК, злодея на горькую участь обрек... Злодей в одиночестве с этой поры остался ПРИКОВАННЫМ В СЕРДЦЕ ГОРЫ. Зияла там пропасть, глуха и мрачна; взглянув, Феридун не увидел в ней дна. ГВОЗДЯМИ ПРОНЗИЛ ЕМУ РУКИ, И ВОТ К ГРАНИТУ ПРИБИТ КРОВОЖАДНЫЙ УРОД. В той пропасти черной, к отвесной скале на долгие годы ПРИКОВАН ВО МГЛЕ, ПОВИС ОН, В МУЧЕНЬЯХ СВОЙ ЖРЕБИЙ ВЛАЧА; ПО КАПЛЯМ ТЕКЛА КРОВЬ ЦАРЯ-ПАЛАЧА>> [876:2в], с.79-80.
С одной стороны, в это повествование дала вклад гибель хана Мамая (Зохака). Но в то же время громко звучит и другой мотив, а именно распятия Иисуса. Получается, что иранские редакторы поместили сюда также рассказ о страстях императора Андроника-Христа из XII века. Причем в версии - "плохой Андроник". Напомним, что некоторые царь-градские авторы, например, Никита Хониат, относились к царю Андронику весьма отрицательно, обвиняли его во всяческих грехах, обзывали тираном и т.п. Его арест и распятие описывали с явным удовлетворением. Вот, дескать, как справедиво наказан "плохой властитель". То же самое мы видим и в Шахнаме. Выходит, что в этом месте поэмы царем Зохаком назван Андроник-Христос. Тогда все становится на свои места. Действительно, как и говорит Фирдоуси, Зохака-Христа взяли в плен, связали. После чего его привезли к некоей высокой горе. Вероятно, к Голгофе, то есть к горе Бейкос на азиатском берегу Босфора. Причем плененного и связанного царя Зохака ВОЛОКЛИ. Затем его распяли: гвоздями прибили руки Зохака к "горе". Царь мучается, из него каплями истекает кровь. Перед нами - типичное описание распятия Христа.
Между прочим, здесь оно переплетается с "античным" мифом о Прометее, прикованном к горе. Но мы уже показали в книге "Крещение Руси", что миф о Прометее, добывшем огонь людям, происходит из конца XIV века и напрямую связан с изобретением пушек, то есть с событиями, развернувшимися вокруг Куликовской битвы. Так что "прометеевский мотив" в рассказе Фирдоуси опять возвращает нас к концу XIV века. Это согласуется с предыдущими нашими выводами.
В результате мы видим запутанное переплетение в этом месте иранского Эпоса двух сюжетов из XII и XIV веков.
